окраина имела заброшенный неказистый вид. Там и сям виднелись дома с зиявшими окнами, в пустых квартирах болтались оборванные провода и старые обои. Некоторые дома были захвачены самовольно. Не замечая разрушений и опасности, Давенпорты не покидали насиженного места. Их сад, верней, участок, на котором стоял дом, был захламлен железным ломом — остатками изобретений былых лет. Прокладывая путь к входу, Стрейндж заметил остатки воскресного фейерверка, тлевшие на разбитом бетоне. Дверь была заколочена много лет назад. На ней висело пришпиленное ржавой кнопкой уведомление: «Вход через заднюю дверь».
Стрейндж обогнул дом. Дверью явно пользовались, там висел колокольчик. Внутри по линолеуму зашаркали шаги, и чуть слышный голос спросил: «Кто там?»
— Фрэнк Стрейндж, приятель Джона. Хозяин дома?
— Он в мастерской, — отозвался голос, — я его позову. — Шаги удалились. Стрейндж ждал. После долгого отсутствия шарканье возобновилось. — Сейчас выйдет, — донеслось отчетливее и громче, — уже идет.
Стрейндж переминался с ноги на ногу среди сваленных в кучу бутылок и пакетов для мусора. Тощая серая кошка, примостившаяся в тени, вылизывала себе шерсть. Неожиданно заскрипела дверь, и Давенпорт, в коричневом лабораторном халате, высунулся наружу. Лицо худое и носатое, пронзительные глаза под густыми, бровями, на ногах — сапожки выше щиколотки. Он по-своему среагировал на вопрошающий взгляд Стрейнджа.
— Даже ради спасения жизни, водопроводчика сюда не дозовешься! — заговорил он первым. — В мастерской — болото, а в такую погоду холодно. Жуть, правда? Добавьте к этому перебои с фиксажем — про это вы знаете? Перебои повсюду — вы и не поверите! В наши дни столько проблем! Но входите, Фрэнк, входите, обогрейтесь. Каким чертом вас сюда занесло? Вот удивили! Осторожнее, проволока. Прошу вас, снимите пальто и поведайте про свою отставку. Айви, к нам пришел мистер Стрейндж. Принеси нам немножко отравы в гостиную.
Стрейндж припомнил, что именно из-за болтовни Давенпорт не смог продвинуться по службе. Но непрекращающийся поток любезностей и шум в кухне как-то скрашивали окружающую убогость, грязь и запустение.
— Единственная комната, которую мы в состоянии позволить себе отапливать, — вот эта. Мы ведь и живем в ней, так ведь, дорогая? — с трогательной заботливостью посмотрел он на вошедшую в цветном переднике жену, осторожно склонившуюся над подносом, уставленным бокалами и бутылками, и повторил:
— Айви! Это мистер Стрейндж.
Миссис Давенпорт пробормотала что-то в знак приветствия. Стрейндж представился.
— Жаль, мы не попали к вам на прием, но в тот день нам устанавливали новое оборудование, а теперешним инженерам нельзя ни в чем доверять.
Стрейндж упомянул об открытке.
— Так вы ее получили? А мы все гадали. Очень приятно. Это Айви придумала. Дорогая, мистер Стрейндж получил твою открытку, — сообщил Давенпорт жене. — Теперь попробуйте вот этого. Айви сама делает. Дешевле, чем джин, и очень вкусно. Сейчас она экспериментирует с новым напитком, но он пока не готов, правда, дорогая? Выпейте вот этот, прошлогодний.
Миссис Давенпорт, скромно примостившаяся на краешке софы, вытирала передником очки, кивнула.
— Она очень застенчива, но в джине разбирается. Так ведь, дорогая? — Он улыбнулся своей зубастой пастью и неуклюже, со смаком выпил за здоровье Стрейнджа.
— За вас! — Стрейндж осторожно отхлебнул.
— А Листер-то… Это ужасно. Вы, Фрэнк, что-нибудь знаете? Меня лично это не удивило.
— Разве?
— У меня иногда бывают предчувствия. Мне всегда казалось, Дик обречен. С тех пор как… как мы познакомились, над ним словно рок тяготел. Во время опытов возникает похожее чувство. Я как-то носился с идеей изобрести складной велосипед, даже со складными колесами, но с самого начала я чувствовал, что ничего не выйдет. Но работу продолжал, хотя в конце пришлось все пустить на слом. Так и Листер. Вначале он этого не показывал, но в глубине души, я думаю, он чувствовал свою обреченность. — Давенпорт печально покачал головой. — Его смерть, полагаю, явилась для вас, Фрэнк, серьезным ударом. Не очень-то приятно иметь дело с самоубийством, когда выходишь в отставку.
— Конечно, — согласился Стрейндж.
— Знаете, я даже рад, что мы не попали на ваш прием. Самоубийство тревожит людей. А мы с Айви очень возбудимы. — Он посмотрел в стакан. — Дик был отличным программистом. Он действительно понимал в компьютерах.
Стрейндж помолчал.
— Но я все о Дике болтаю. Что привело вас в Кройдон, Фрэнк? Вам же полагается подрезать розы в Девоне. Кстати, напомните мне: будете уходить, возьмите у меня удобрения. Дозированная смесь собственного изготовления. Соседи на нее не нарадуются, правда, дорогая?
На сей раз Стрейндж не стал дожидаться ответа миссис Давенпорт.
— Вы правы — именно из-за Листера я и приехал с вами поговорить.
— Ого! — Давенпорт нервно огляделся вокруг. — Видать, заваривается каша. Чем могу помочь?
Стрейндж отставил стакан и подался вперед.
— Выйдя в отставку, я навестил семью Листера в Челтнеме. Это самое большее, что я мог сделать как его бывший начальник. Там все из рук вон плохо. Дети переданы под опеку социального обеспечения, дом заложен, а у миссис Листер скорей всего нервный срыв.
Рассказ произвел на Давенпорта должное впечатление. Слегка растерявшись, он сцепил пальцы над головой. «Боже мой, боже мой!» — повторял он.
— С тех пор, — продолжал Стрейндж, — я стараюсь докопаться, отчего он погиб на самом деле.
— Вы учуяли что-то неладное? — спросил Давенпорт, крутя пуговицу, которая еле держалась на халате.
— А иначе концы не сходятся с концами.
— Послушайте, Фрэнк, — испуганно перебил его Давенпорт. — Мне только казалось, что Листер обречен, больше ничего я не хотел сказать. Я знать ничего не знаю, как вы, а я не видел Дика целую вечность.
— Когда вы видели его последний раз?
— Пожалуй, года четыре назад.
— В Челтнеме?
— Нет. Впрочем, да. Я был там по делам службы, — поправился быстро Давенпорт.
— Вместе с Присом проводили расследование, не так ли?
Давенпорт посмотрел на него с изумлением.
— Откуда вам это известно? Предполагалось, что это останется тайной.
— Так оно и есть — для лондонских досье. Но то, что попало в досье, уже не является для всех тайной.
— Но Прис обещал… — начал Давенпорт.
— Что обещал?
— Что я останусь в тени.
— Почему?
— Неважно почему, — разнервничался Давенпорт.
— Неужели? — в голосе Стрейнджа прозвучали угрожающие саркастические нотки.
Давенпорт нервно теребил пальцы, потом выдавил из себя:
— Не говорите никому, Фрэнк, но меня использовали против Листера.
— На вас нажали?
Давенпорт удрученно кивнул.
— Зачем вы поддались?
— Мне сказали, что это в национальных интересах, дабы успокоить окружающих, ложь во имя правого дела.
— Кто сказал?
— Хейтер.
— А вы?
— Мне пришлось засвидетельствовать, что информация, на которой Листер основывал свои обвинения, относилась к секретному набору нестандартных программ, созданных здесь, в Кройдоне. Это объясняло, почему он никогда раньше не
