class="p1">— Я думала, ты милый. Не такой зациклившийся на работе, как остальные. А теперь вижу, ничем ты от них не отличаешься. — Рози расстроилась. — Я думала, что смогу полюбить тебя, Джеймс, в самом деле. — Ее уязвленная гордость вылилась в возмущение. — Боже мой, ты обращаешься со мной, как… как, — она сунула ноги в свои лучшие вечерние туфли, пораженная собственной яростью. — Неудивительно, что любовница тебя бросила. — Рози стояла у двери. — Общайся со своими дружками, кем бы они ни были, а ко мне больше не притрагивайся.
Дверь хлопнула, она ушла. Квитмен пожал плечами. И все из-за раненого самолюбия, сказал он себе, из-за досады, что не удалось выведать никаких тайн. В памяти всплыл вопрос Стрейнджа: «На чьей вы стороне, Джеймс?» В этой игре у каждого своя сторона. Он рассеянно подумал, на чьей стороне теперь Рози.
Едва поцеловав его, Лиз сразу поняла, что он спал с другой женщиной. Его полупризнание вызвало у нее поток слез. Он хотел после всех ее выходок держаться с ней жестко и сухо, но вместо этого он обнял ее и погладил по голове как малого ребенка.
— Он бросил меня, Джеймс. Возвращайся, ты мне нужен. — Она крепко его обняла. У Квитмена гудела голова от недосыпа и мук примирения. Постепенно Лиз успокоилась и объяснила, что ее последний любовник — тот, с которым она сошлась на Севере, бросил ее. Вместе с ним испарились надежды на литературное агентство. У нее ничего не осталось, говорила она. Друзья жалеют, работа тяжелая и нудная, сама она измучена и готова покончить с собой. Он должен ей помочь. Кроме него, у нее нет никого в мире. Она посвятит себя его продвижению по службе. Квитмен упросил ее принять ванну, пока он варит кофе. Было время ленча. По договоренности со Стрейнджем, ему надо было отвезти ксерокопию до вечера. Они с Лиз хотели поехать вниз по реке, в свой любимый бар, чтобы перекусить, но сборище футбольных болельщиков бесчинствовало на Фулэм Роуд, заворачивая машины и разбивая витрины магазинов. Район был оцеплен полицией. Лиз, с покрасневшими глазами, с любопытством расспрашивала Квитмена о службе безопасности.
— Беспорядки касаются только футбола. В Уайтхолле пока не бьют стекол.
— А там… В Уайтхолле боятся? — спросила она, чуя, как мышь, опасность.
— Еще как.
Из-за беспорядков вместо нормальной еды они пожевали засохших булочек с рубленым бифштексом, а потом отправились на прогулку в лесопарк Хэмстед Хит.
По небу стремительно мчались облака. Одна-две семьи запускали по ветру бумажных змеев. В уютной квартире Лиз они приготовили чай. Утешая ее и кормя тостами и бисквитами, Квитмен уселся на мягкий ковер. Когда он собрался уходить, она снова принялась плакать, хотя он дал обещание вернуться к обеду «à deux».[11]
— У меня новая работа, дорогая, — чтобы доставить Лиз удовольствие, он все рассказал ей, прикладывая палец к губам, — новые обязанности. — Лиз улыбнулась сквозь слезы. Чудесно видеть его таким честолюбивым и преуспевающим.
В Хитроу Квитмен поехал на метро. Общественный транспорт был удобней. Когда поезд, направляясь к Хеммерсмиту, с грохотом выкатился из туннеля, Квитмен выглянул в окно. Часть Лондона была погружена в темноту из-за нехватки электроэнергии. В кухнях придорожных домов мерцали свечи, по стеклам барабанил затяжной тяжелый зимний дождь. Скоро он поднимался на эскалаторе, направляясь к третьему терминалу аэропорта. Томимый предчувствиями, он огляделся. Вокруг стояли другие пассажиры. Почти наверняка в этот поздний субботний вечер за ним никто не следил.
Толстый коричневый конверт, засунутый во внутренний карман, давил на грудную клетку как раковая опухоль. Огромный зал пустовал. Дюжина босоногих индийцев уселась кружком у магазина сувениров, безучастно оглядывая запоздалых прохожих. Одна из женщин держала на коленях ребенка, но, подобно остальным, он молчал и не шевелился. Квитмен взглянул на часы. Нужно поторапливаться. Где-то тут, по объяснению Стрейнджа, находится знак, указывающий на гараж. Квитмен поднялся на верхний этаж, прошел через два ряда автоматических дверей в пустой, ярко освещенный, стеклянный коридор, который служил переходом из зала в гараж. Внизу из аэропорта проехал грузовик, желтые фары неторопливо шарили по дороге. Квитмен пересек коридор и вступил в гулкий полумрак. Он находился между этажами. Впереди, ярдов через пятьдесят, тускло горящая стрелка указывала вверх. Он заторопился туда. На углу тишину неожиданно прорезал звук заводимого мотора. Квитмен замер. Этажом ниже раздался крик, но вскоре смолк. Квитмен продолжал подниматься вверх. Когда он достиг открытой крыши, громадный реактивный самолет загрохотал на взлетной полосе и устремился в небо. Рев оглушал. Он смотрел, пока мигающие огни не скрылись из вида. Затем вынул конверт. Указатель выхода был там, где он и ожидал. Рядом стояла урна для мусора. Кто бы мог поверить, что такой примитивный тайник сработает, но больше не на что положиться. Он медленно обошел крышу по периметру, любуясь на море огней, раскинувшееся во все стороны. В сумерках никого не было видно. Он быстро прошел к выходу, минуя огромные черные лужи. Затем бросил конверт, глухо ударившийся о дно урны.
Оказавшись на темной лестнице, он помчался вниз, сразу перепрыгивая через несколько ступенек. Задыхаясь, он достиг основания лестницы и неожиданно испугался. Снова бросил взгляд на часы. Девять пятьдесят. Через десять минут сюда явится Стрейндж, а за ним — группа наблюдения. Необходимо поскорей уносить ноги. Эскалатор полз невероятно медленно, но бежать Квитмен не решался. Мимо по стене проплывали названия иностранных городов: Загреб, Париж, Нью-Йорк, Хельсинки, Берлин… Одна мысль о них действовала на него угнетающе. Возвращаясь на метро в Лондон, он столкнулся с толпой американских студентов с отложенного авиарейса. Они во всеуслышанье восхищались «Евв-вро-пой». Квитмен почувствовал себя старым циником. Наконец, когда двери вагона захлопнулись, он позволил себе расслабиться.
14
Давенпорт не был нормальным человеком. Стрейндж это помнил. Давенпорт был притчей во языцех Кройдонского отделения, которое он возглавлял. В управлении его знали как единственного системного программиста, не считая Дика Листера, который умел заставить компьютер работать быстрее мысли. Изобретатель, блестящий ученый, Давенпорт мог вполне считаться создателем кройдонской базы информационных данных. Стрейндж думал об этом чудаке не без опасений, но Квитмен раздобыл неплохую информацию, а Давенпорт — единственный, кто способен расшифровать заметки Листера. Стрейндж надеялся, что Давенпорту можно доверять. Тот, несмотря на свои странности, знал, что Стрейндж вышел в отставку и даже прислал ему прощальную открытку, нарисованную его женой. Миссис Давенпорт была еще чудаковатей своего супруга.
Давенпорты жили в полуразвалившемся доме в скверном районе Кройдона. Из-за скудости муниципального бюджета и казнокрадства
