Книга Четыре сезона - Стивен Кинг

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112

– Короче, у них там этой литературы навалом. И, знаете, онапользуется большим спросом. Картинок, правда, поменьше, чем в журналах у отцаЛиса, зато чернухи хватает. Стулья с таким сиденьем, утыканным шипами. Золотыекоронки, вырванные плоскогубцами. Отравляющий газ, который вдруг пускали издуша вместо воды. – Тодд тряхнул головой. – Вы, конечно, все были шизанутые,тут и думать нечего.

– Как ты сказал?.. Чернуха? – с трудом выдавил из себяДюссандер.

– Я даже написал реферат, – увлеченно продолжал Тодд, – изнаете, что я за него получил? Пять с плюсом. Пришлось, конечно, попотеть… Всеэти авторы, они так пишут… ну, вроде как эта писанина у них весь сон отбила, ичтобы, значит, и мы не спали, а то еще те ужасы опять повторятся. Я тоженаписал в таком духе, и вот результат! – Лицо Тодда озарила торжествующаяулыбка.

Дюссандер делал затяжку за затяжкой. Кончик сигаретыподрагивал. Он выпустил из носа дым и вдруг закашлялся по-стариковски.

– Вы знали Ильзу Кох? – спросил Тодд.

– Ильзу Кох? – едва слышно переспросил Дюссандер. И послепаузы сказал: – Да, я знал ее.

– Она была красивая? – оживился Тодд. – Я имею в виду… – Онизобразил в воздухе подобие песочных часов.

– Разве ты не видел ее фотографий? – спросил Дюссандер. – Тыже у нас в этом деле гурман.

– Кто я?

– Гурман. Тот, кто любит получать удовольствие… ловить кайф.

– А-а. Клевое словечко. – Угасшая было улыбка вновьрасцвела. – Еще бы не видел. Но все эти перепечатки, не мне вам говорить… –Интонация была такая, словно их у Дюссандера была целая коллекция. –Черно-белые, нечеткие… что вы хотите, любительские снимки. Кто тогда знал, чтоэто, можно сказать, история… Что, она правда была пышка?

– Толстая, мосластая, со скверной кожей. – Дюссандерраздавил недокуренную сигарету в вазочке, наполненной бычками.

– Да-а? Надо же. – Лицо у Тодда вытянулось.

– Не все такие везучие, – раздумчиво произнес Дюссандер,глядя на Тодда. – Увидел мою фотографию в старом журнале – и на тебе!

– Ошибаетесь, мистер Дюссандер. Не все так просто. Я долгоне верил, что вы это он, не верил, пока не увидел однажды, как вы садитесь вавтобус в своем блестящем черном дождевике…

– Вот оно что, – выдохнул Дюссандер.

– Ага. У Лиса в гараже, в одном из журналов, вы былисфотографированы в таком же точно дождевике. И в библиотеке я раскопал книжку,вы там в эсэсовском плаще вроде этого. Я сразу сказал себе: «Курт Дюссандер,один к одному». Вот тут уже я сел вам на хвост…

– Что ты сделал?

– Сел на хвост. Начал следить за вами. Я, знаете, мечтаюстать детективом, таким, как Сэм Спэйд в книжках… или как Мэнникс втелесериале. Я принял все меры предосторожности… Показать фотографии?

– Ты меня фотографировал?!

– А то как же. У меня «Кодак», помещается в кулаке. Еслинасобачиться, раздвинул пальцы – и вы в объективе. Остается нажать большимпальцем. – На этот раз улыбка Тодда как бы говорила, что сам он оценивает своиуспехи достаточно скромно. – Поначалу, конечно, в кадр попадали одни пальцы. Ноя настырный. Если стараться вовсю – чего хочешь добьешься. Звучит занудно, новерно.

Курт Дюссандер заметно побледнел и весь как-то усох.

– Ты что же, отдал проявлять пленку в фотоателье?

– Чего? – Тодд не сразу сообразил, а сообразив, презрительноскривился. – Вот еще! Что я, придурок? У отца есть темная комната. Я с десятилет сам проявляю пленку.

Дюссандер ничего не сказал, однако спина его несколькорасслабилась и кровь снова прилила к щекам.

Тодд достал сложенный вдвое конверт из заднего кармана ивынул из него несколько глянцевых фотографий с неровно обрезанными краями, чтодоказывало их домашнее происхождение. Дюссандер разглядывал снимки с мрачнойсосредоточенностью. Вот он сидит, совершенно прямой, в автобусе у окна, в рукаху него последний роман Джеймса Миченера. Вот он ждет автобуса на Девон-авеню,под мышкой зонтик, подбородок вздернут – ни дать ни взять премьер-министр взените славы. Вот он стоит в очереди под козырьком театра «Мажестик», выделяясьсреди привалившихся к стене подростков и безликих кудлатеньких домохозяеквысоким ростом и осанкой. А вот он заглядывает в свой почтовый ящик…

– Я решил вас щелкнуть, – пояснил Тодд, – хотя боялся, чтовы меня засечете. Я постарался свести риск до минимума. Снимал спротивоположной стороны улицы. Эх, мне бы телескопические линзы… – Тоддмечтательно вздохнул.

– На всякий случай ты, конечно, заготовил дежурную фразу.

– Я бы спросил, не видели ли вы мою собаку. Короче, яотпечатал фотографии и сравнил их вот с этими.

Он протянул Дюссандеру три ксерокопированных снимка. Старикудоводилось их видеть, и не раз. На первом он сидел в своем кабинете – начальникконцлагеря Патэн; снимок был кадрирован таким образом, чтобы остался только они флажок со свастикой у него на столе. Второй снимок был сделан в день призыва.На третьем он пожимал руку Генриху Глюксу, помощнику Гиммлера.

– Я уже не сомневался, что вы – это он, вот только… из-заваших дурацких усов не видна была заячья губа. И тогда, чтобы окончательноубедиться, я раздобыл вот это…

Он извлек из конверта последний листок, многократносложенный. Сгибы почернели от грязи, уголки пообтрепались. Это была копияраспространенной израильтянами листовки: «Разыскивается военный преступник КуртДюссандер». Глядя на этот листок, Дюссандер думал о неугомонных мертвецах, нежелающих спокойно лежать в земле.

– Я снял ваши отпечатки пальцев, – улыбнулся Тодд, – исравнил их с приведенными на этом листке.

– Врешь! – не выдержал Дюссандер. И выругался по-немецки.

– Снял, а как же. В прошлом году, на Рождество, родителиподарили мне дактилоскоп. Не игрушечный, настоящий. С порошком, с наборомщеточек для разных поверхностей и особой бумагой, чтобы снимать отпечатки. Моипредки знают, что я хочу стать частным детективом. Про себя они, конечно,думают, что это у меня пройдет. – Он отмахнулся от такого предположения как отнесерьезного. – В специальном пособии я прочел про линии руки и тип ладони иучастки для сличения. Называется «позиции». Для суда требуется не меньше восьмипозиций. Короче, однажды вы пошли в кино, а я посыпал порошком ваш почтовыйящик и дверную ручку. А потом снял отпечатки. Ничего, да? Дюссандер молчал. Онсжимал подлокотники кресла, подбородок у него так и прыгал. Тодда покоробило.Это уже ни в какие ворота. Упырь Патэна, того гляди, заплачет! Да это все равнокак если бы обанкротилось «Шевроле» или «Макдональд» стал бы продавать икру итрюфеля вместо сандвичей.

Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112