Краем глаза заметил как вздрогнула птичка. На место удивления пришел страх. Ничего хорошего от встречи она не ожидала.
И правильно делала.
- Слушаюсь, господин генерал, - Вариус щелкнул каблуками и вышел.
Бояться до дрожи в коленях он перестал, но опасаться продолжал.
- Ну, здравствуй, Тельма, - произнес после минуты молчания.
- Здравствуйте, - еле слышно прошептала птичка. И спустя несколько мгновений добавила. - Господин генерал Хард.
- Что же ты там стоишь? Подойди ближе. Присядь, - я похлопал по кровати рядом с собой.
- А то стоишь как неродная.
Девушка тут же вспыхнула, как майская роза. Переплела руки в замок. Так, что побелели костяшки пальцев.
Глаз не поднимала. Всем своим видом изображая оскорбленную невинность.
Аж зло брало.
Я тут лежу, одной ногой по-прежнему стоя в могиле, а она корчит из себя недотрогу. Маменькину дочку.
Только собрался сказать что-то резкое, но птичка меня опередила.
- Господин генерал Хард, - произнесла официально.- Можно обратиться?
Это что-то новенькое.
- Слушаю, - бросил коротко. И сухо насколько мог. Обычно после такого разрешения подчиненные начинали блеять козами, запинаясь и повторяя одно и тоже.
- Вы знаете кто виноват в покушении на вас? - спросила она, поставив меня тупик своим вопросом.
- А разве это была не ты? - поинтересовался, не скрывая иронии в голосе. - Или может быть мне все почудилось?
Птичка побледнела. Но глаз не отвела. Словно, играла в гляделки. Кто кого.
- Судя по тому, что вы в кровати, вместо того, чтобы допрашивать меня в пыточной, даже мне не почудилось покушение, - она скривилась, как от зубной боли.
- Не хочешь ли ты сказать, что совершенно непричастна к моему состоянию? - решил забросить удочку. И посмотреть как быстро птичка ухватится за крючок и начнет себя выгораживать, сваливая все на других.
- Причастна, - со вздохом произнесла она.
Надо же, удивила. Я думал, что будет отпираться до последнего. Перекладывать ответственность на кого угодно, только бы обелить себя.
- И чем же я тебе не угодил? - сердце гухнуло о ребра, вызывая спазм во всем теле.
Помимо воли скривился. Подобного рода приступы случались не часто, но против них не было спасения. Лекарства не помогали. Лишь на короткое время снижали чувствительность, но при этом вызывали сонливость. Магия так и вовсе не оказывала никакого воздействия. Хотя, должно быть наоборот.
- Я против вас ничего не имею, - молвила она, вызвав с мой стороны неудержимое желание рассмеяться.
- Боюсь представить что будет, когда у тебя возникнут ко мне претензии, - усмехнулся. Это максимум на что меня хватило. Знал, что смех вызовет очередной приступ боли.
- Я никогда не желала вам зла.
И столько искренности слышалось в ее словах.
Аж захотелось обнять и плакать.
- Только пырнула ножичком, предварительно обездвижив. Зачем? Хотела увидеть какого цвета у меня кровь? Или желала узнать есть ли у меня сердце? - рявкнул, приподнимаясь. -Так надо было спросить. Я бы ответил. По крайней мере, обошелся бы без вскрытия.
Птичка поморщилась, будто я ее ударил.
- Я не знаю почему так сделала, - птичка разорвала зрительный контакт. Неужели стало стыдно за содеянное? - Я не отдавала себе отчет. Не знаю. Верите вы мне или нет.
- Представь себе, что нет.
Слова упали на пол каменными плитами.
- Я не знаю как доказать свою невиновность. Я не хотела. Мною как будто что-то двигало,- она теребила одежду.
- И я должен поверить в этот бред? - долго сидеть в одном положении неудобно, пришлось подтянуться на руках несколько выше. Вновь защипала рана. Ее бы открыть и почистить. По всей видимости, в ней снова скопился гной. Раз опять начала дергать.
- Вы можете проверить меня. У вас же, наверняка, есть детектор лжи, - предложила.
Я смерил ее задумчивым взглядом. Стоит, трепещет. Храбрится. Хотя, и видно, что боится. Насколько она искренна? Сложно сказать. Судя по языку тела, говорит правду, что ни сном, ни духом не предполагала то развитие событий, что произошло.
Но так и я даже в самом страшном сне представить себе не мог, что подобное со мной могло случиться. Еще ни один убийца не подбирался ко мне столь близко. Промахнись она на пару миллиметров, не попади острие клинка на ребро, не скользни девичья рука чуть мимо, и не быть мне живым. Яд с кинжала проник бы глубоко в тело, вызвав необратимые процессы. С той концентрацией, что присутствовала на оружии, жить мне оставалось считанные часы.
Лишь удача позволила остаться в живых.
- Детектор лжи есть, но даже он не дает стопроцентную гарантию от лжецов.
- Ну как мне доказать, что я не желала вашей смерти? - неосознанно птичка начала заламывать руки. При этом совершенно не обращая внимания на то, как выглядит со стороны.
- Есть один способ.
Тельма. Способ
- Я готова на все, чтобы доказать свою невиновность, - искренне верила в то, что говорила.
Я на самом деле желала снять с себя обвинения. Понимая, что это будет не просто. И скорее всего даже сложно. Но я должна это сделать. Ради себя самой.
Все время, что находилась в тюрьме, думала как такое могло случиться. Я не обманывала, когда говорила, что хочу доказать свою непричастность к покушению.
Пристальный взгляд генерала пробирал до костей. Поднимал волоски на загривке. Горячей волной спускался вдоль позвоночника.
Хотелось отвести глаза. Отвернуться.
Только бы не чувствовать пристальное внимание со стороны мужчины.
Из-за болезни он осунулся. Черты лица заострились. Став более четкими, резкими.
В груди резко кольнуло. По телу разлился обжигающий поток. Каждую клеточку тела пронзила крохотная искорка неясного происхождения.
Меня посетило необъяснимое желание приблизиться к генералу, убрать со лба прилипшую прядку волос. Провести костяшками пальцев вдоль четко очерченной скулы. Прикоснуться к нежным губам, чтобы почувствовать их бархатистость. Скользнуть ладонью по твердым мышцам груди. Накрыть рукою гулко бьющееся сердце...
- Тельма, очнись. Ты меня слышишь? - сквозь пелену, упавшую на сознание, с трудом пробились слова Рикардо.
- Да. Простите. Вы что-то сказали?! - я тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение.
В ушах стоял грохот. По венам разливалось огненное тепло.
Я старалась не замечать жара, окутавшего все тело. Изо всех сил отгоняла предательские мысли, проникающие под черепушку, от одного лишь взгляда на Харда.
