— Я поняла, — покорно кивнула.
Я провел по ее мягкой коже рук, хватая за кисти. Она наблюдала за мной, сжав свои бедра. Калашникова уже перевозбудилась, и я едва держал над собой контроль. В голове столько картинок мгновенно вырисовывается, стоило мне посмотреть на Еву в подобной позе. Потянув цепи с наручники, прикрепленные к деревянным столбам кровати, по комнате раздался металлический звон. Девушка запрокинула голову, чтобы посмотреть источник шума.
— Не беспокойся, — успокаиваю ее, — я надену их только на руки. Твои ноги будут свободными. — Верчу перед ее лицом один наручник, отделанный мягкой кожей. — Тебе не будет больно, я лишь ограничу твои движения. — Я объясняю Еве каждый свой шаг, и мне нравилась подобная тактика.
— Но я бы хотела прикасаться к тебе, — Ева встревоженно проговорила о своих желаниях.
— Не в данную минуту, — ласково провожу по запястью, пощекотав нежную кожу. Щелчок на первой руке оповестил об ограничении в движении руки Евы, и в подтверждение тому, она дернула рукой, но не смогла опустить ее ниже. Я хищно ухмыльнулся, целуя ее в предплечье. Свободной кистью Ева нащупала наручник на прикованной руке, и попыталась снять его — проверяла, не соврал ли я ей. — Убедилась? — вздернув бровь, я пристально смотрел в ее изумрудные глаза, наполненные отчаянной страстью и вожделением.
Перехватив ее вторую руку, я проделал все те же манипуляции, оставляя на ее губах невинный, ворованный поцелуй. Ева захныкала. Ей было мало. Она ерзала на кровати, сжимая бедра, чуть согнув колени. Калашникова прогнулась в пояснице, хватая ртом так нужный сейчас кислород. Воздух накалялся, электризовался вокруг нас, создавая нескрываемую волну притяжения. Я выпрямился, и провел тыльной стороной руки по всей длине тела Евы. Я прикасался к ней, ласкал кожу, а она принимала мою любовь. Закрыв глаза, Ева впитывала все, что я делал с ней.
— Что ты чувствуешь? — хрипло задал вопрос, наблюдая за ее реакцией тела на мои слова. Калашникова снова простонала, дергая прикованными руками в цепях. Крепко сжав ладони в кулаки, она сопротивлялась себе в своих ощущениях. Отойдя от нее, я вынул из шкафчика стек с мягким основанием. Он не причинит ей боли, но будет достаточно, чтобы возвращать к реальности. Обработав его антисептиком, что стоял на тумбочке, я вновь вернулся к Еве… ожидающей меня. Притихшей и прислушивающейся к обстановке. Приподняться она не могла, так как ее руки закреплены за головой. — Ева… — предостерегая Калашникову, я встал у ее ног.
— Я не знаю, что ты собираешься делать, Лев. Мне волнительно, — задыхаясь, она объяснила мне свои мысли, что сейчас поселились в ее затуманенной голове. И в подтверждение ее слов, я начал водить стеком по ее правой стопе. Девушка мигом притянула ногу к себе. — Мне щекотно, — хихикнула. Но я наклонился и схватил Еву за ногу, возвращая ее стопу в прежнее положение. В комнате воцарилась тишина.
— Доверие, саба, это основа темы.
Ева согласно кивнула, наши взгляды встретились, когда я провел стеком по ее бедру. Она задрожала, предвкушая момент, что последует за этим действием. Затем сама развела ноги, открываясь для меня. Черные кружевные трусики скрывали ее естество от моих глаз, но я чувствовал аромат ее возбуждения. Она была готова принять меня прямо сейчас. Сомкнув свои губы от голода по телу Евы, я продолжил наблюдать за ее бурей эмоций, которые захлестнули ее целиком.
— Ах…, — Ева застонала, когда я стеком щелкнул по лобку, опаляя кожу жалящим щелчком.
— Что теперь ты чувствуешь?
— О, боже, — задыхаясь, Ева выгнула спину, вздымая грудь. Она запрокинула голову и закрыла глаза, получая дозу удовольствия в настигающем оргазме. Я был доволен ее отзывчивым телом, ее душой… она вся принадлежала мне. Все ее мысли были только моими, и я ощущал, как она безмолвно требовала продолжения. Словно мы слились в одно целое, и все наши потаенные желания объединились, грозясь разразиться самым непредвиденным результатом. — Мне нужен ты…
— Знаю, — прохрипел, ненавидя себя за слабость перед Евой. Она покорила меня собой, подчинила себе, и только со стороны казалось, будто всей ситуацией владею я. Нет… только она вела нашу сессию, разрешая то, что я хотел сделать с Калашниковой. На интуитивном уровне я знал, что это так, и, если мы зайдем дальше, она всегда успеет сказать мне «нет».
Я еще раз стеганул по ее естеству, оставляя эхо щелчка по нашей игровой. Стоны Евы стали громкими и зовущими. И пока она приходила в себя, я снял с себя рубашку, расстегнул ремень на брюках. Затем взял приготовленный девайс, похожий на нож для резки пиццы. Края его тупые, но при соприкосновении с кожей, остаются покалывающие ощущения, словно кто-то пытается тебя укусить.
Ухмыльнувшись себе под нос, во мне рвался Дом — мне было необходимо получить эмоции своей сабмиссив, а затем вознаградить ее. Подойдя к Еве, я поднялся на кровать, проминая под собой матрас. Она распахнула свои глаза, в которых читалось ожидание. Облизнув свои иссушенные губы от частого дыхания ртом, Ева только дразнила меня скорее овладеть ею. Нависая над Калашниковой и утопая у нее между ног, я прикоснулся своим возбужденным пахом к ее промежности. Я намеренно двинулся вперед, словно начал трахать… и да, я трахал Еву. Вколачивался, издеваясь над своей выдержкой. Она принимала меня, широко расставив свои ноги. Но я быстро остановил наш петтинг, поднявшись. В моей руке был девайс.
— Ева, посмотри сюда, — отдал команду. — Я хочу, чтобы ты мне сказала, какие ощущения он вызывает у тебя, хорошо?
Калашникова быстро заморгала, в ее взгляде отобразилось волнение. Пусть в комнате был приглушенный свет, но каждая эмоция была мне видна на ее лице. Капельки пота скатывались с ее шеи, притягивая мой взгляд к пульсирующей венке. Облизнувшись, я будто от жажды изнемогал, и только Ева могла ее утолить. Она начала извиваться на кровати, и ее бедра касались моих, еще больше разыгрывая во мне аппетит. Обуздав в себе потребность, я провел ладонью по ее плоскому животу, усмиряя…
— Не дергайся, саба, — предупреждающе взглянул на нее, и медленно провел ножом по кругу, огибая пупок, затем спускаясь ниже к лобку. Ева хватала ртом воздух, для нее все было интенсивно и непредсказуемо. Тело задрожало, покрываясь мелкими мурашками. Я ощущал ладонью ее вибрацию, исходившую от сердца Евы.
— Я…, я чувствую, как меня распирает изнутри, Лёва, все настолько…, — она никак не могла подобрать слов, теряясь в ощущениях. — Александров, — взмолилась Ева, хныкая. — Пожалуйста.
И дважды просить меня не пришлось. Отбросив в сторону девайс, я принялся медленно стягивать с Евы трусики. Она приподняла свою попу, помогая мне скорее завершить начатое. На сегодня с нее достаточно посвящения в тематику. Мелкими шагами, мы придем к большему, и тогда я открою Еве все. Наши границы рухнут, а пока мы учимся только доверять друг другу.
Оголив ее нижнюю часть тела, я видел ее сочащееся возбуждение, Ева была влажной и жаждущей более мощной разрядки. Спустив с себя брюки, наконец, мой член обрел свободу. Я даже зарычал, как это делают звери, если предвкушают сытую трапезу. Нависая над Калашниковой, я коснулся кончиком головки к ее естеству. Замер, ощутив пылающую жаром плоть.
