Они поднимаются со скамьи и идут в сторону дома. А я подношу руку ко груди и чувствую бешеный стук того самого органа, о котором говорил этот забавный усатый мужчина.
25. Охота
До дня охоты не происходит никаких значимых событий. В Елагинское потихоньку стягиваются другие гости, и атмосфера на вечерних посиделках становится менее напряженной.
Сам князь неизменно обходителен со всеми своими потенциальными невестами, но, кажется, уже не только я замечаю, что он выделяет Соню. Вернее, не Соню, а графиню Закревскую, каковой он ее считает.
— Не понимаю, что его сиятельство в ней нашел, — не выдерживает однажды Китти.
Мы с ней сидим на террасе — я с томиком стихов Державина, она — с рукодельем.
— В ком? — уточняю я.
— Да в этой скучнейшей Наталье Кирилловне, — поясняет княжна Бородина. — Ведь с ней же решительно не о чем говорить. Она такая тихоня, что, право же, в ее присутствии мне сразу хочется зевнуть.
Я пожимаю плечами:
— Быть может, он считает, что интересных собеседников ему и без того хватает. И в будущей жене он ищет совсем другого.
— Интересно, чего? — фыркает княжна. — Нет-нет, Вера Александровна, я достаточно взрослая, чтобы понимать, что такое супружеские обязанности, но, думаю, вам тоже известно, что жена человека, занимающего такой пост при дворе императора, должна обладать не только привлекательной внешностью, но и кое-чем еще.
Она мило краснеет, а я осторожно интересуюсь:
— Да? И чем же?
Она чуть понижает голос:
— Ах, Верочка, да будто вы сами не знаете — магическими способностями, конечно! А у мадемуазель Закревской их вовсе нет!
Тут уже меня бросает в дрожь
— Нет способностей? Да с чего вы это взяли?
Китти хихикает:
— Верочка, вы, право, как ребенок! Неужели вы не замечали в гостиной, у правого окна на маленьком столике большой цветок из малахита?
Да, я замечала его. Необычная, очень красивая вещь. Секретарь хозяина дома однажды обратил на этот цветок мое внимание — сказал, что прислали его князю в подарок с Уральских гор.
— Так вот присмотритесь повнимательнее, — советует княжна. — Он иногда меняет цвет. А еще вспомните, наверняка, секретарь его сиятельства подводил вас к нему поближе.
Я киваю — да, подводил. И смутно припоминаю, что не меня одну.
— Камень меняет цвет, когда рядом с ним находится тот, у кого есть магические способности, — княжна придвигается поближе и склоняется к самому моему уху. — Каждый раз, когда к нему подводили новую девушку, я внимательно смотрела на малахит. Почти всегда он чуточку менялся — становился то светлее, то темнее, и узоры на нем разные появлялись. И только графиню Закревскую он вовсе не почувствовал.
Мне становится не по себе. Стараюсь не показать своего смятения Китти.
— Почувствовал? Да что же вы о каменном цветке будто о живом говорите? И откуда вы вообще про этот цветок знаете?
Она торжествующе улыбается:
— А вот и знаю, Вера Александровна! Мой папенька как раз теми рудниками владеет, на которых этот малахит добыли. А цветок из камня знаменитый по всему Уралу мастер изготовил. Не простой мастер, уж вы мне поверьте. Мой папенька этот цветок его сиятельству несколько лет назад в подарок и прислал.
Приглашение к чаю избавляет меня от продолжения этого не очень приятного разговора. Хорошо, что Софи не знает, что все девицы на отборе хоть в какой-то степени владеют магией. Она вообще ничего про магию не знает.
Но ей и без того хватает переживаний. Чем ближе день охоты, тем больше она нервничает.
— Ах, Наташа, ты же знаешь — я совсем не умею ездить верхом!
В глазах кузины такой ужас, что я глажу ее по плечам, будто маленькую, — пытаюсь успокоить. И всё-таки поправляю:
— Не Наташа — Вера.
Даже когда мы одни, я предпочитаю не использовать наших настоящих имен. Не зря говорят, что даже у стен бывают уши.
— Да, прости, — она еще больше съеживается, — я всё время забываю. Может быть, мне сказаться больной? Мы обе знаем, что нам ни к чему производить впечатление на его сиятельство. Даже если он обидится, это будет нам только на руку. Пусть другие девицы пленяют его воображение на охоте.
Честно говоря, мне и самой приходила в голову подобная мысль. Правда, из совсем других соображений.
За те дни, что я провела в Елагинском, я ни на шаг не приблизилась к разгадке тайны. Я пыталась наблюдать за князем, но трудно было ожидать, что в присутствии стольких гостей он станет доставать из тайника тот самый амулет в форме волчьей головы.
А уж про то, чтобы найти тайник самой, и думать было нечего. Те надежды, с которыми я ехала в имение Елагина, казались мне теперь слишком наивными. Я даже в кабинет князя смогла заглянуть лишь однажды. Да и то мельком. Тогда меня вспугнул проходивший по коридору слуга. Пришлось сказать, что я ошиблась дверью, и спросить, где находится комната княжны Бородиной.
Гости и слуги снуют по коридорам особняка постоянно. Нечего и думать незаметно пробраться к кабинет его сиятельства. Да, честно говоря, я и не заметила большой любви князя к этому помещению. А значит, амулет мог быть спрятан где угодно.
Свои надежды я возлагаю как раз на день охоты. В лес отправятся все гости и большинство слуг. А значит, будет возможность обследовать не только кабинет, но и спальню князя! От этой мысли меня бросает в жар. Кажется, я становлюсь такой же чопорной, как и здешние барышни.
И всё-таки я не решаюсь в открытую отказаться от участия в охоте. Вдруг князь сочтет это подозрительным?
Вместо этого я голосую за другой вариант. Я вместе со всеми отправлюсь в лес. А потом незаметно вернусь обратно. В охотничьем азарте князь не обратит внимание на отсутствие кого-то из гостей.
Горничным скажу, что почувствовала себя дурно в лесу. С барышнями тут это часто случается. Это даже не удивительно при такой тугой шнуровке некоторых платьев.
В этом плане есть только один изъян — желание кузины не ехать на охоту. Если она останется в особняке и узнает, что я вернулась из-за плохого самочувствия, то сочтет своим долгом просидеть остаток дня у моей постели.
Но этот вопрос разрешается ко всеобщему удовольствию. Помимо Сони, находятся еще несколько барышень, чье умение ездить верхом вызывает беспокойство. И князь предлагает заложить для них несколько открытых экипажей. Конечно, полноценными участниками охоты они не станут, но смогут наблюдать за процессом почти из партера.
В день охоты с рассвета в поместье стоит шум. В дополнение к гостям, коих и так несколько десятков человек, в Елагинское съезжаются помещики-соседи. Каждый — со своими егерями и собаками. Крики, лай, ржанье — всё сливается в единый поток звуков.
