Ками никогда его не предавала. Она была самой стойкой, верной, милой…
Голубая вспышка привлекла его внимание. Его шофер нес ее потрепанный полный рюкзак к машине.
О, черт возьми, нет.
Что еще она могла сказать Бернадетте, кроме как «простите»?
Держа ручку над бумагой, Ками чуть не написала: «я не такая храбрая, как вы», но ей стало стыдно за то, что она сбежала. А что она должна была сделать? Смириться с тем, что у нее над головой занесен топор? Она не могла. Все хорошее когда-нибудь кончается.
С ней это происходило постоянно. Она бы предпочла самой выбирать, как и когда расстаться с Данте, чем в будущем переживать о неудавшихся отношениях гораздо глубже. Уже сейчас Ками было так больно, что она едва могла дышать.
— Какого черта ты делаешь? — спросил Данте, входя в библиотеку. Дверь за ним захлопнулась с такой силой, что задрожали стекла.
Резкий шум пронзил ее существо. Агония, которую она с таким трудом сдерживала, захлестнула ее, как цунами. Ками старалась сидеть прямо в антикварном кресле деда Данте, но, когда Данте подошел к ней вплотную и оперся руками на стол, Ками мечтала провалиться сквозь землю. Она вскочила, обхватив себя руками.
— Мой сицилийский не очень хорош, — сказала она, услышав напряженность в его голосе, — но я поняла суть. Ты хочешь сделать тест на отцовство. Отлично. — Ками бросила ручку на стол. — Но я не собираюсь выходить замуж за человека, который не верит мне на слово в чем-то настолько простом.
— Ты позволишь одному грязному обвинению разрушить жизнь, которую мы пытаемся построить? Ну и у кого из нас проблемы с доверием?
— О, Данте, перестань. Одного обвинения оказалось достаточно в первый раз. Одно-единственное обвинение до сих пор разрушает мою жизнь.
Сквозь затуманивающие зрение слезы Ками увидела, как голова Данте дернулась назад, как будто ее слова по-настоящему ударили его. Его лицо исказилось от волнения. Что-то похожее на… отчаяние промелькнуло в его взгляде.
— И ты не можешь простить меня за то, что я поверил моему кузену, а не твоему отцу?
Как так получилось, что она могла выдержать свою боль, но не его?
— Дело не в прощении. Я хотела верить, что мой отец невиновен, несмотря на доказательства. Я полностью понимаю, почему ты не можешь поверить, что твой кузен мог так поступить. Мы хотим верить в людей, которых любим.
Как она могла признаться в своей любви, если не была уверена в его чувствах.
Как же горько. Ками просто не могла смириться с этим. Ведь ее сердце принадлежит ему.
— Ты никогда не поверишь мне. — Ками закусила губу. — Я не хочу всю жизнь прожить несчастливо. — Ками помахала рукой между ними. — В нас. Я не хочу строить воздушные замки.
— Я люблю тебя, — сказал Данте.
Слова прошли сквозь Ками как стрела, заставляя ее сделать резкий вздох.
— Не надо. По крайней мере, не лги мне.
— Ты думаешь, что я буду лгать о таком? — Он схватил ее за плечи, повернув к себе лицом. — Я должен был… — Данте крепче сжал плечи Ками, показывая глубину эмоций, бушевавших в нем. — Я должен был сказать это, когда мы еще были в Уистлере. Я никогда не чувствовал такой любви раньше. Страстной и всепоглощающей, которая разрывала меня на части, которую я никак не мог принять.
— Данте. — Ками умоляла его не усложнять ситуацию. — У меня еще никогда не было «и жили они долго и счастливо». Вся моя жизнь — сплошная череда падений. Как только я начинаю верить во что-то хорошее, судьба преподносит мне очередной сюрприз. Я не хочу верить тебе, чтобы вскоре вновь узнать, что я все потеряла. Я должна уйти прежде, чем все зайдет слишком далеко, и я не смогу с этим справиться.
— Уже слишком поздно. Если ты уйдешь — это убьет нас обоих.
Ками заплакала. Данте погладил ее по волосам, успокаивая. Он резко притянул ее в свои объятия и поцеловал в висок.
— Это я во всем виноват. Я разрушил твою способность верить в будущее, но ты должна дать мне шанс исправить это. Чтобы доказать, что у нас есть будущее.
— Мы всегда будем теми, кто мы есть. — Ками положила руку на талию Данте. Она не знала, хотела ли обнять его или оттолкнуть. — Прошлое всегда будет преследовать нас. Я не смогу жить в постоянном ожидании, когда это случится. Я не смогу построить свое будущее, чтобы потерять его.
— Нет. Послушай меня. Мы те, кто мы есть, но не в том смысле, как ты себе представляешь. Мы не враги. Мы созданы друг для друга, Ками. Если ты уедешь сегодня, мы все равно будем вместе, только позже. Это неизбежно. Твой отец пригласил меня полюбоваться, как ты катаешься на лыжах. — Данте отступил, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я отказался тогда, сославшись на дела. Но если бы все не пошло к черту, однажды я бы приехал и понаблюдал за тобой и влюбился бы в тебя еще тогда, потому что ты такая удивительная и замечательная.
— Мне было четырнадцать лет, — усмехнулась Ками, закрыв глаза и представив, как она покорила молодого человека, который так впечатлил ее отца. Она выигрывала медали, пока он проектировал автомобили будущего. Они бы поженились, у них появились дети, которые выросли, зная своих бабушек и дедушек.
— Я бы подождал тебя. Я ждал тебя, черт возьми, — прорычал Данте. — Ты тоже никого не встретила. Это заняло слишком много времени, но мы снова нашли друг друга.
Данте заправил выбившийся локон Ками за ухо и коснулся кончиками пальцев ее щеки и чувствительной впадинки под ухом.
— У нас очень сильные чувства. Так что да, нам нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу и начать доверять. Это сложно, но, даже если ты не готова поверить в меня, ты должна поверить в нас.
— Ты действительно можешь забыть прошлое? — поморщилась Ками. Она искала в его глазах доказательство того, что он врет, но Данте не был человеком, который бросает слова на ветер.
— Я уже это сделал, когда поцеловал тебя в Уистлере. А ты сможешь?
— Я хочу этого.
— Потому что любишь меня? — Данте скользнул ладонью по шее Ками.
Ками с трудом могла понять, что он сказал слово на букву «л». В груди что-то сжалось, как будто сердце раскололось на части, не выдержав переполнивших ее чувств.
— Да, — призналась Ками хрипло. — Я очень сильно тебя люблю.
— Ты усмиряешь меня своей способностью прощать, — твердо произнес Данте. — Твое щедрое сердце. Я никогда не буду воспринимать твое доверие и любовь как должное. Ты можешь мне доверять. Я докажу тебе.
Он стал целовать ее, но рука Ками уперлась в его грудь, чтобы удержать его.
— Но как же тест на отцовство?
— Конечно, ты носишь моего ребенка, — упрекнул он. — Я с трудом смог рассказать дяде, что точно помню момент, когда мы зачали нашего ребенка, в мельчайших подробностях. Я сожалею только о том, что в тот день ты на меня очень злилась. Потому что не верила в нас. Но уже тогда мы любили друг друга, Ками. Я чертовски уверен, что ты носишь моего ребенка, — сказал Данте, положив ладонь на слегка округлившийся живот Ками. — Шансы были невелики, но посмотри, как удачно все обернулось, и теперь мы связаны навсегда, — закончил Данте, подняв на нее взгляд.
