— Но вы сказали, что не очень хорошо работаете с органикой, — заметила Шаллан. — И действительно, из клубники вы сделали что-то совершенно несъедобное.
— Кровь — совсем другое дело, — ответила Джаснах, взмахнув руками. — Это одна из Сущностей. Ты узнаешь об этом, когда я начну учить тебя Преобразованию. Но сейчас достаточно знать, что с чистыми Сущностями работать достаточно легко; легче создать все восемь видов крови, чем, например, воду. А уж создать что-то настолько сложное, как клубничное варенье — кашица, сделанная из фрукта, которого я никогда не трогала и не нюхала, — за гранью моих возможностей.
— А арденты? — спросила Шаллан. — Те, которые Преобразовывают. Они по-настоящему используют фабриалы или все это мистификация?
— Фабриалы для Преобразования совершенно настоящие. Насколько я знаю, используя их, любой другой может сделать то, что я — что мы — делаем без них.
— А что это за существа с головами-символами? — спросила Шаллан. Она пролистала альбом и вынула один из рисунков. — Вы тоже видите их? Как они связаны?
Джаснах задумчиво посмотрела на рисунок.
— Где ты видела их? В Шейдсмаре?
— Они появились в моих рисунках, — сказала Шаллан. — Они все время вокруг меня, Джаснах. Неужели вы не видите их? Я…
Джаснах подняла руку.
— Они что-то вроде спренов, Шаллан. Они связаны с тем, что ты делаешь. — Она постучала по столу. — Два ордена Сияющих Рыцарей обладали врожденными способностями к Преобразованию, и, как мне представляется, самые первые фабриалы основывались на их силе. Я полагаю, что и ты… Нет, это не имеет смысла. Сейчас я понимаю.
— Что?
— Я объясню, когда начну обучать тебя, — сказала Джаснах, возвращая лист. — Тебе нужен фундамент побольше; только потом ты сможешь все это понять.
— Погодите. Сияющие? Но…
— Я все объясню, — сказала Джаснах. — Но сейчас мы должны поговорить о Несущих Пустоту.
Шаллан кивнула.
— Вы думаете, что они вернутся, верно?
Джаснах внимательно поглядела на нее.
— Что заставило тебя подумать так?
— Легенды говорят, что Несущие Пустоту приходили сотни раз, стараясь уничтожить человечество, — продолжала Шаллан. — И я… я прочитала некоторые из ваших заметок.
— Ты что?
— Я искала информацию о Преобразовании, — призналась Шаллан.
Джаснах вздохнула.
— Похоже, это самый маленький из твоих грехов.
— Я так ничего и не поняла, — сказала Шаллан. — Почему вас так заинтересовали все эти сказки и мифы? Другие ученые — те, которых вы уважаете, — считают Несущих Пустоту выдумкой. Тем не менее вы нашли рассказы деревенских фермеров и переписали их себе. Почему, Джаснах? Почему вы верите в них, но отвергаете намного более правдоподобные идеи?
Джаснах поглядела на свои заметки.
— Ты знаешь настоящую разницу между мной и верующими?
Шаллан покачала головой.
— Мне кажется, что религия берет естественные события и приписывает им сверхъестественные причины. Я, напротив, беру сверхъестественные события и ищу их естественные причины. Возможно, это и есть точная разделяющая линия между религией и наукой. Противоположные стороны карты.
— То есть… вы думаете…
— Что Несущие Пустоту безусловно связаны с нашим миром, — твердо сказала Джаснах. — Я уверена в этом. Легенды основаны на чем-то реальном.
— И на чем?
Джаснах протянула Шаллан несколько листов.
— Вот лучшее, что я сумела найти. Прочитай их. И скажи, что думаешь.
Шаллан просмотрела бумаги. С некоторыми заметками — или по меньшей мере концепциями — она уже была знакома.
Внезапно они стали опасными. Как спокойный день, превратившийся в бурю.
— Они — самые настоящие, — повторила Джаснах.
Существа из пепла и огня.
— Мы сражались с ними, — продолжала Джаснах. — Мы сражались с ними так часто, что люди начали говорить о них метафорически. Сто — десять раз по десять…
Пламя и уголь. Кожа так ужасна. Глаза — как ямы с тьмой. Поют, когда убивают.
— Мы победили их, — сказала Джаснах.
Шаллан почувствовала озноб.
— …но в одном легенды лгут, — продолжала принцесса. — Они утверждают, что мы прогнали Несущих Пустоту с лица Рошара или уничтожили их. Но люди никогда не поступают так. Мы не выкидываем то, что можно использовать.
Шаллан встала, подошла к краю балкона и посмотрела на лифт, который медленно опускали два носильщика.
Паршмены. С кожей из черного и красного.
Уголь и пламя.
— Отец Штормов, — прошептала она, напуганная и пораженная.
— Мы не уничтожили Несущих Пустоту, — обеспокоенным голосом сказала Джаснах за ее спиной. — Мы поработили их.
Глава семьдесят третья
Доверие
Холодная весна наконец-то перешла в лето. По ночам все еще было холодно, но далеко не так, как раньше. Каладин стоял на площадке для построений Далинара Холина и глядел на восток, на Разрушенные Равнины.
Он обнаружил, что со времени неудавшегося побега и последующего спасения стал нервничать. Свобода. Купленная Клинком Осколков. Это казалось невозможным. Жизнь научила его ожидать ловушку.
Он сжимал руки за спиной; на плече сидела Сил.
— Могу ли я доверять ему? — тихо спросил он.
— Он — хороший человек, — сказала Сил. — Я наблюдала за ним. Несмотря на ту вещь, которую он носил.
— Что за вещь?
— Клинок Осколков.
— Почему она тебе не нравится?
— Не знаю, — сказала она, обнимая себя руками. — Но я чувствую в ней что-то неправильное. Я ненавижу ее. И очень рада, что он избавился от нее. Он стал лучше.
Начал всходить Номон, средняя луна. Блестящая и бледно-синяя, она омыла светом горизонт. Где-то там, на Равнинах, находился паршенди, Носитель Осколков, с которым сражался Каладин. И которого ударил копьем сзади. Паршенди наблюдали за дуэлью, не вмешиваясь, и не трогали раненых мостовиков Каладина. А он сам напал на одного из их предводителей из самого трусливого положения, прервав поединок.
Ему не нравилось то, что он сделал, и это тоже расстраивало его. Воин не должен заботиться о том, где он атакует или как. На поле боя есть только одно правило — выжить.
И еще быть верным. Иногда Каладин не убивал раненых врагов, если они не представляли угрозы. И спасал юных солдат, нуждавшихся в защите. И…
И никогда не был хорош в том, что должен делать воин.
