«Может, он в темной комнате», – подумала Дженни.
Она прошла по коридорчику, который Зак выстроил в формебуквы «L» – он называл его световой ловушкой – к маленькой комнатке. Отдернулависевшую на входе занавеску.
Там, освещенный красным светом, спиной к ней стоял человекво фланелевой рубашке, с небрежно затянутым конским хвостом на затылке.
– Зак! – Дженни бросилась к нему, но он даже необернулся. – Зак, это я, Дженни. Зак… что ты делаешь?
Он слегка покачивал кювету с проявителем, в которой плавалснимок. Тело Зака было напряжено, но Дженни развернула его к себе силой. Дажепри таком тусклом освещении она увидела его глаза – он был словнозагипнотизированный. Тот же самый взгляд, который появился у него еще в домеДженни, когда он настаивал на том, чтобы перевернуть очередную карту; тот жевзгляд, который Дженни заметила в гостиной, когда все остальные потерялисамообладание.
– Зак, что с тобой? – воскликнула Дженни,протягивая к нему руку.
Она всю ночь беспокоилась о нем, она так хотела помочь ему,защитить. Но сейчас у нее больше не было сил. Ей самой отчаянно нужна былаподдержка.
Он, похоже, едва заметил ее появление. Оттолкнув ее, онснова повернулся, чтобы встряхнуть кювету.
– Закари, сюда приходила Ди? Ты видел Одри или Майкла?
Его голос звучал медленно, словно ему трудно было говорить,но при этом сухо и монотонно:
– Я никого не видел. Я сидел там, снаружи, возлезеркал. Потом увидел вспышку блица. Я стал искать ее источник и обнаружилдверь. Нажал кнопку и вошел.
Блиц – конечно, именно так Зак и должен был воспринятьвспышки в коридоре.
– Но что ты делаешь? – спросила Дженни.
– Тут все уже было для меня готово. Снимок лежал впроявителе. – Где-то сработал таймер, и Зак снова оттолкнул рукуДженни. – Пора его промыть.
Дженни болезненно заморгала, когда он включил свет.
Она наблюдала, как его осторожные, ловкие пальцыпрополоскали фотографию, а затем налепили мокрый снимок на стену. Зак отступилна шаг и, нахмурившись, принялся его рассматривать.
– Зак, я прошу тебя. Ты должен меня выслушать. –Оцепенение, в котором Дженни находилась после гибели Саммер, постепеннопроходило. Зак был ее родственником, и он сейчас попал в беду. Дженни видела,каким бледным было его худощавое лицо. От ее внимания не ускользнул и странный,остановившийся взгляд его серых глаз. – Ты понимаешь, что это – твойстрашный сон? Нельзя терять ни минуты, нужно найти выход из него. Зак!
Он снова оттолкнул ее.
– Я должен закончить работу. Я должен…
Дженни подоспела как раз вовремя, не дав ему упасть. На этотраз он не оттолкнул ее. А наоборот, вцепился, как перепуганный ребенок.
– Все нормально. – Она крепко обхватила егоруками, словно убаюкивая. – Все нормально, я здесь. Я же твоя сестра.
Через минуту он попытался подняться, но Дженни удержала его,положив его руку к себе на плечо. Ей нужно было утешение не меньше, чем ему, вжизни Заку часто приходилось быть для нее поддержкой. До того как их семьиперебрались в Калифорнию, они с Заком жили неподалеку. Вместе играли в индейцевв вишневом саду за домами. Это было задолго до того, как Зак предпочел занятияфотографией общению и когда в его глазах поселилось вечно холодное выражение.
Зак, похоже, думал о том же самом.
– Как в детстве! – Он издал короткий звук,который, видимо, обозначал смех.
– Помнишь, ты весь испачкался, когда лез на дерево, имы помыли тебя из шланга, чтобы тетя Лил не разозлилась? – сказала ДженниОна тоже рассмеялась, уткнувшись в плечо Зака. Приглушенный смех прозвучал каквсхлипывание. – О, Зак, как я рада, что нашла тебя.
– Я тоже. – Он вздохнул. – Честно говоря, ятут весьма странно себя чувствовал.
– Все просто ужасно, – сказала Дженни, и ее голосзадрожал. – Было так страшно, а потом…
Она не могла заставить себя упомянуть Саммер. Словазастревали в горле.
«Как в детстве, только теперь не обойтись поливальнымшлангом и пластырем», – подумала Дженни.
Ей просто хотелось держаться за Зака. Как можно крепче. Онибез слов поддерживали друг друга. Он гладил ее волосы, и его прикосновенияуспокаивали Дженни. Она чувствовала, как сила, уверенность перетекают от Зака кней.
А еще она ощутила удивительное тепло. Это было странно, ведьЗак всегда был довольно холоден. Но сейчас он ласкал ее так, словно она быламаленьким ребенком, которого нужно утешить.
Или – словно он был не ее двоюродным братом, а ее парнем.
Дженни прогнала эту мысль. Просто Зак добрый. Он хочет ей помочь– и помогает. Она почувствовала себя значительно лучше, ощутив его близость,его привязанность. Его… нежность. Поддержку. Заботу. Защиту.
Он поцеловал ее в шею так нежно, что не спугнул ощущениеполной защищенности.
«Зак такой милый», – подумала Дженни.
Она всегда любила его, и ей приятно было осознавать, что ион ее любит.
Когда он во второй раз поцеловал ее, по ее телу неожиданнопробежала дрожь.
Нет… она не должна испытывать такие чувства… не с Заком. Онне должен… он правда не должен… Но что-то не давало ей отодвинуться от него иизбавиться от появившегося необыкновенного ощущения.
Его теплые губы прижимались сзади к ее шее. Волнанаслаждения пробежала по телу Дженни, настолько сильная, что она уже не моглане обращать на нее внимания. Она понимала – она твердо знала, – что недолжна испытывать таких чувств. Ее руки поднялись, чтобы отстранить его.
– Зак, – прошептала она, – мне кажется, мыоба… немного расстроены…
– Знаю, – сказал Зак с горечью, словно этопричиняло ему боль. – Прости меня… я… – Он выпрямился, немногоослабив объятие, но вдруг снова поцеловал ее, на этот раз в волосы.
Она почувствовала движение его губ и его теплое дыхание.
– Закари, так нельзя. Ты мой брат.
Проблема была в том, что, хотя слова она выбраларешительные, ее голос им не соответствовал. Она едва могла дышать. И она неотодвинулась.
– Сводный двоюродный, – ответил он. Так оно ибыло, хотя Дженни редко об этом вспоминала. Ее мама и мама Зака были своднымисестрами. – И я ничего не могу с собой поделать. Ничего. – Поцелуи сталиболее торопливыми.
Его настойчивость вызвала в сознании Дженни какую-то новуюмысль.
«Есть что-то еще», – думала она, сама не понимая доконца, что имеет в виду.
Потом она прошептала:
– Но Том… – И ужаснулась.
Она ни разу не думала про Тома с тех пор… с тех пор, как…
