— Сделай меня таким, чтобы я не казался «отмороженным».
— Не понимаю…
— Я должен понравиться невестам на Отборе. Побудь моим стилистом.
— Я не очень хороший стилист, светлейший.
— Не беда. Я полностью полагаюсь на твой вкус, горничная. Моя внешний вид отныне — твоя забота.
«Как будто мне и без этого забот мало».
Озадачив меня, владетель сообщил, что вернется поздно вечером. Дав мне полную свободу действий до своего возвращения, он добавил, что брошь всегда должна быть при мне; если он узнает, что я ее сняла — прибавит к моему долгу еще пятьдесят п.е.
Мы вышли из покоев одновременно. Альбинос в этот раз забрал с собой Мелка, и понги выглядел счастливым. Пока цент не исчез из виду, я то и дело бросала на него изучающие взгляды.
В принципе, единственная жуткая черта в нем, это глаза с красноватым оттенком. Все остальное — очень даже ничего, белая кожа и волосы смотрятся интересно, привлекают внимание. Главная проблема не в том, что он альбинос и даже не в том, что у него глаза иногда кажутся красными, а в его энергетике. Он ощущается, как сама опасность, от него хочется держаться подальше.
Но что я могу поделать с энергетикой? В моей власти только изменить его внешность. А помочь мне в этом вопросе может Маришка, виртуоз превращений. Я наведалась в спальню горничных. На своей кровати сидела Вигдис и торопливо переплетала косу.
— Блага, Вигдис. Где Маришка?
— Элайзу готовит к выходу.
— Элайза куда-то собралась?
— Кажется, в город. — Вигдис закончила плести косу и посмотрела на меня. — А ты чем занимаешься, Регинка? Что владетель заставляет тебя делать?
— Ну, недавно он пытался выкинуть меня из окна.
— Это не смешно, — покачала головой Вигдис. — Почему он тебя своей горничной сделал? Почему не Ванессу, не Маришку, а именно тебя?
— Понравилась. Соблазнить хочет.
— Нет. — твердо сказала пожилая горничная. — Тут дело в другом. Старшие расы могут тянуть жизненную энергию с младших. Он просто тобой питается, Регинка. У тебя всегда много энергии, вот поэтому он тебя и выбрал.
— Да? Спасибо за предупреждение.
— Береги себя.
— Обязательно, дорогая, — улыбнулась я откровенно лицемерно, и горничная отвернулась.
Мне стало неприятно. Это сейчас Вигдис такая милая, а не так давно она со мной даже разговаривать не хотела. Считала, я позорю свою фамилию. Сама поверила слухам, сама начала на меня недобро фыркать, и сама же потом про эти слухи забыла.
Я завернула на кухню, перекусить. Гу орал на помощников: то ли те напортачили, то ли у повара было дурное настроение.
Брызжа слюной и потрясая гневно ложкой, мужчина надрывался:
— … Подранки вы тугоухие, собаки шелудивые! Я на кухне главный! Не Гримми! Еще раз эту ведьму послушаете, я вас по лестнице спущу! Или хуже: уволюсь!
— Не смей! — я подбежала к повару. Он состоял в коротком списке людей, с которыми мне тепло. — Ты местная знаменитость, и значительно ценнее Гримми.
— Поняли? — рыкнул Гу на подчиненных. — Ценнее Гримми! Она здесь десять лет работает, а я — в три раза дольше!
Разницу замечаете?
Помощники закивали и разошлись по кухне: кто-то взялся греметь посудой, кто-то — доставать картошку. Один воды выпил, чтобы успокоиться. Припугнув подчиненных, Гу поглядел на меня.
— Как ты, стервочка?
— Нормально.
Мы сели за стол, где обычно обедала прислуга. С утра оставалось еще несколько вареных яиц, их я и начала есть, вприкуску с хлебом. Гу поворчал еще, побрюзжал, налил нам чаю. И спросил:
— Что с аэрокаром, Регинка?
— Хорошо все, — быстро ответила я, и глотнула компота.
— Угнали?
— Говорю же — хорошо с ним все.
— Регина!
— Ла-а-адно. Зона его забрала, — призналась я тихо.
— Е-е-елки драные, — протянул повар. — Новехонький ведь был. И стоил целое состояние. А как это случилось-то?
— Села на площадку около леса, а туда зона близко подобралась. Ну, и все. Потом парни из службы контроля зоны сказали, что аэрокар теперь только на металлолом годится, — сказала я, изменив кое-какие детали.
— Ничего, не расстраивайся больно. Выплатят страховку, и часть денег вернется. Поднакопишь немного — и новый себе купишь.
Я печально посмотрела на повара.
— Не было страховки? — догадался он.
— Не было.
— Курица ты безмозглая! — проговорил мужчина сердито. — Летать без страховки! Вблизи зоны!
— Курица, — согласилась я. — Безмозглая. Все правильно.
Ты же все деньги на машину потратила, а что осталось — спустила на аренду гаража. Что теперь делать будешь?
— Работать, что еще?
Повар огладил бороду, призадумался. Вдруг глаза его вспыхнули:
— Если тебе владетель подзаработать предложит — не смей соглашаться! Слышала? Я тебя убью, Регинка, обещаю — убью, если к нему в постель ляжешь!
— Ревнуешь?
— Предупреждаю. Тебе еще на Отбор, потом замуж. А кто ж тебя возьмет после альбиноса?
— Да никто меня не возьмет, — усмехнулась я невесело. — Всем подавай товар первого сорта, а я порченая.
Повар нахмурился.
— Порченая…что за глупости?
— Ты прав — глупости все это. Я уже наелась, пойду, мне еще Маришку искать.
Я торопливо встала из-за стола, забрала скорлупки и понесла к мусорному отсеку. Выкинула, улыбнулась Гу и вышла с кухни.
Маришка слушала меня, накручивая на палец кудрявый локон.
— Значит, владетель хочет стать привлекательным?
— Ага.
— Но он привлекательный! Очень привлекательный, — горничная закусила пухлую нижнюю губку. — Какая линия губ, какие брови, а глаза! Прекрасные данные.
— Но в совокупности они прекрасными не кажутся.
— Представь, что он брюнет с темными глазами, и не с такой бледной кожей. Представила? Видишь, какие у него правильные черты лица?
Я попробовала представить альбиноса брюнетом, но перед моим мысленным взором он предстал обесцвеченным, как обычно, и — обнаженным. Худощавый, высокий и широкоплечий, мышцы четко проступают под белоснежной кожей, заметен рисунок вен, светлые, с виду мягкие волосы лежат на плечах. А взгляд…
Мне стало вдруг жарко, и я потянула за воротник униформы.
— Ну, представила? Красавец ведь? — спросила Маришка.
— Да уж, красавец.
— Но мы его делать брюнетом не будем. Здесь нужна тонкая работа. Нужно подчеркнуть его аристократизм и принадлежность к старшей расе. Волосы пусть остаются длинными, ему идет. Подкрасим их немного, чтобы отличались от тона кожи. Губы нужно подчеркнуть тоже.
