— Нет, я не живу на острове. Приехала на встречу с писателем.
Леонора встала. Амелия сложила ее стул и поставила его к стене.
— Должно быть, вы тоже очень любите эту книгу, — сказала она. — Я-то знаю не понаслышке, каково сюда добираться.
— Да, непросто, — согласилась Леонора, вешая сумку на локоть.
И тут Амелию осенило.
— Никто не пускается в путь без цели, — повернувшись к Леоноре, сказала она. — А тот, кто заблудился, хотел заблудиться.
— Вы цитируете «Цветок запоздалый», — после долгой паузы произнесла Леонора. — Судя по всему, вам и правда понравилась эта книга.
— Конечно, понравилась, — подтвердила Амелия. — «В молодости я не чувствовал себя молодым». Что-то вроде этого. Не помните, как там дальше?
— Нет, — ответила Леонора.
— Писатели помнят не все, что написали, — сказала Амелия. — Да разве все упомнишь?
— Приятно было с вами познакомиться.
Леонора повернулась и пошла к выходу. Амелия положила руку ей на плечо.
— Вы это он, верно? — спросила она. — Вы Леон Фридман.
Леонора покачала головой:
— Не совсем.
— Что это значит?
— Давным-давно одна девушка написала роман и попыталась его напечатать, но желающих не нашлось. Роман был о старике, у которого умерла жена; в нем не было ни сверхъестественных существ, ни глубоких философских идей, достойных обсуждения, и девушка решила, что легче выдать книгу за документальную прозу.
— Но… но…. Так не делается!
— Почему же? История выдуманная, но чувства настоящие.
— Кто же сегодня раздавал автографы?
— Я нашла его через контору по найму актеров. Он обычно играет Санту.
Амелия покачала головой:
— Не понимаю. Зачем тогда было сюда приезжать? Такая дорога, расходы… Такой риск…
— Книга-то все равно провалилась. А писателю иногда хочется убедиться… хочется своими глазами увидеть, что его сочинение кому-то интересно.
Амелия посмотрела на Леонору.
— Я чувствую себя немного одураченной, — сказала она наконец. — Знаете, а вы хорошо пишете.
— Знаю, — ответила Леонора.
Проводив Леонору Феррис, Амелия вернулась в магазин.
— Странный сегодня день, — сказала ей Майя.
— Согласна.
— Эми, а кто была эта женщина?
— Долго рассказывать, — отмахнулась Амелия.
Майя недовольно скривилась.
— Одна дальняя родственница мистера Фридмана, — сказала Амелия.
Уложив Майю спать, она осталась наедине с бокалом вина и вопросом: рассказывать Эй Джею о Леоноре Феррис или нет. Что, если эта новость отобьет ему охоту проводить встречи с писателями? Кроме того, Амелия боялась выставить себя в глупом свете: получается, что она, профессионал в своем деле, подсунула Эй Джею фальшивку. А может, Леонора Феррис права? Может, это не так уж важно, насколько достоверно написана книга? Амелии вспомнился курс литературоведения, который им читали на втором курсе. «Что такое достоверность? — спрашивал преподаватель. — Где вы ее находите? В мемуаристике? Но любые мемуары — не более чем интерпретация фактов и событий». На семинарах по этому предмету Амелия вечно дремала, что выглядело некрасиво, потому что на них ходило всего девять человек. Однако память о них сохранилась до сих пор.
Эй Джей вернулся чуть позже десяти.
— Как добрались? — спросила Амелия.
— Нам повезло, что Фридман почти всю дорогу был в отключке. Последние двадцать минут я отмывал заднее сиденье, — доложил Эй Джей.
— Что же, я с нетерпением жду следующих автограф-сессий в вашем магазине, мистер Фикри, — сказала Амелия.
— Неужели все было настолько ужасно?
— Нет. Если честно, публика отлично провела время. А магазин продал много книг. — Амелия поднялась уходить. Если замешкаться, она не справится с искушением и расскажет Эй Джею про Леонору Феррис. — Пора в отель. Завтра рано вставать.
— Нет, постой. Побудь еще минутку.
Эй Джей нащупал в кармане бархатный футляр. Лето кончается, а он так и не сделал Амелии предложение. Будь что будет.
Эй Джей выхватил из кармана футляр и, крикнув: «Не зевай!», бросил его Амелии.
— Что? — спросила она, оборачиваясь. Футляр с кольцом попал ей по лбу. — Ай! Какого черта, Эй Джей?
— Я хотел тебя задержать. Думал, ты поймаешь. Прости.
Он подошел к Амелии и поцеловал ее в голову.
— Высоковато бросил.
— Ты же выше меня. Иногда мне трудно оценить насколько.
Амелия подняла с пола футляр и открыла его.
— Это тебе, — сказал Эй Джей. — Это… — Он опустился на одно колено и, стараясь отделаться от ощущения, что он актер на сцене, сжал в ладонях руку Амелии. — Давай поженимся, — почти мученическим голосом произнес он. — Я знаю, что я бедный отец-одиночка, застрявший на богом забытом острове и занятый делом, которое с каждым годом приносит все меньше денег. Я знаю, что твоя мать меня ненавидит и что встречи с писателями я устраиваю из рук вон плохо.
— Какое необычное предложение, — сказала Амелия. — Давай перейдем к плюсам, Эй Джей.
— Я уверен в одном: мы справимся… Непременно справимся, клянусь. Когда я читаю книгу, мне хочется, чтобы ты тоже ее читала. Мне нужно знать, что ты о ней думаешь. Я хочу, чтобы ты была моей. Могу обещать тебе книги, разговоры и свое сердце, Эми.
Амелия знала, что он говорит правду. Учитывая перечисленные им обстоятельства, он не был завидным женихом. Постоянные поездки на Элис и обратно обернутся адом. Характер у Эй Джея еще тот — он вспыльчивый и несговорчивый. Он твердо верит, что всегда прав. Кстати, не исключено, что он действительно всегда прав.
Но один раз он ошибся. Непогрешимый Эй Джей не разглядел в Леоне Фридмане самозванца. Амелия не понимала, почему для нее это было так важно. Может, потому, что выдавало в нем что-то мальчишеское, какую-то наивность? Она склонила голову набок. Я не скажу тебе об этом, потому что люблю тебя. Как писал Леон Фридман (Леонора Феррис?): «Брак не будет счастливым, если хотя бы один из супругов не умеет хранить секреты». Амелия нахмурилась, и Эй Джей подумал, что сейчас она скажет: «Нет».
— Хорошего человека найти нелегко, — наконец произнесла она.
— Ты о рассказе О’Коннор? Из книги, которая лежит у тебя на столе? По-моему, он слишком мрачный.
— Нет, я о тебе. Я искала целую вечность. А оказалось, надо всего-то пересесть с поезда на поезд, а потом на один паром.
— Если ты водишь, можно обойтись без поездов, — сказал Эй Джей.
