Когда я пришел домой, Рози расставляла цветы в наши две вазы и графин для вина. На ней были шорты и футболка без рукавов. Никаких изменений в ее фигуре по сравнению с обычным идеальным состоянием я не обнаружил.
– Мне нужно отдохнуть от учебы, – сказала она. – Ты был прав, иногда полезно оглянуться вокруг.
– Отличная идея, – ответил я. – Тебе необходимо свести стресс к минимуму.
– Как дела у Сони? – спросила Рози.
– У Сони все исключительно хорошо. Дейв нервничает из-за того, что ему предстоит стать отцом. Что для мужчины нормально.
Рози рассмеялась.
– Слушай, я тут подумала. Ну, насчет того, что ты сказал на прошлой неделе по поводу консультации. Наверное, я зря на тебя так набросилась. Возможно, это хорошая идея. Если ты считаешь, что тебе это необходимо.
– Нет, нет, я думал только о тебе. Я себя чувствую очень уверенно. Предвкушаю.
– Ладно. Ну, я тоже в порядке. Скажешь, если передумаешь.
Если бы этот разговор произошел на восемь дней раньше, я бы принял предложение Рози. Но теперь отношение Сони к проблеме выглядело предпочтительнее. Меньше беспокойства для Рози, не нужно бояться, что она выйдет из себя и испортит все дело, и меньше вероятность того, что возможная отрицательная оценка моего отцовского потенциала станет ей известна.
Мы с Соней договорились встретиться у нее на работе в верхней части Ист-Сайда, где, как я надеялся, мне удастся не только подготовить ее к предстоящему собеседованию, но и узнать что-то новое из области репродуктивных технологий. Но место работы оказалось ближайшей кофейней.
– Я работаю не там, где находятся лаборатории. В свое время мы познакомились с Дейвом благодаря тому, что я решила, что его компания выставила нам заведомо неверные счета.
– Так и было?
– Нет. Дейв запутался в отчетности. Но он честно в этом признался, и я угостила его кофе. Вот здесь.
– И после второго свидания вы занялись сексом.
– Дейв тебе сказал?
– Это неправда?
– Разумеется. Мы не спали друг с другом до свадьбы.
– Дейв солгал мне?
Я не мог в это поверить. Дейв был безупречно честен.
Соня засмеялась.
– Нет, это я соврала. Ты поверил?
Я покачал головой.
– Я чрезвычайно легковерен.
Лидию, привыкшую иметь дело с мошенниками, которые обманом хотят получить социальную поддержку, неплательщиками алиментов и бухгалтерами в собственной организации, провести будет гораздо труднее.
– Ты точно не говорил ей, что Рози австралийка?
– Я сказал, что у нее здесь нет родственников. Она, в смысле ты, можешь быть откуда угодно, кроме Нью-Йорка.
– Отлично. Теперь задавай мне те вопросы про депрессию.
– У нее может быть другая анкета. Я изучил несколько. Общее в них одно: риск возникновения депрессии определяется в случае, когда респондент испытывает недовольство или тревогу.
– Удивительная вещь – психология, скажи? Я иногда удивляюсь, за что этим людям платят деньги.
– Как ты думаешь, нам удастся ее обмануть?
– Не беспокойся, Дон. Весь фокус в том, чтобы не врать понапрасну. Ты будешь собой, я буду собой, если не считать имени. Я счастлива. И в полном порядке, стресс мне не грозит.
Я с трудом узнал Соню, когда мы встретились в гигантском холле больницы «Бельвю». Лишь однажды я видел ее в деловом костюме. Обычно, когда мы встречались, она была в джинсах. Сейчас на ней была длинная пестрая юбка и белая рубашка с оборками, из-за чего в целом Соня напоминала участницу ансамбля народных танцев.
– Caio, Дон! Какой прекрасный день, не правда ли, дорогой?
– Ты странно говоришь. Похоже на комика, изображающего итальянца.
– Я и есть итальянка. Я приехала в Нью-Йорк всего год назад. У меня здесь ни единого родственника, как ты и сказал сеньоре. Но я счастлива! Потому что у нас будет bambino!
Соня закружилась на месте, и юбка под воздействием центробежной силы взметнулась в воздух. Соня рассмеялась.
Сонины дед и бабка по отцовской линии были итальянцы, но по-итальянски она не говорила. Если Лидия приведет переводчика, у нас возникнут проблемы. Я посоветовал Соне несколько смягчить акцент. Но это была блестящая идея – сделать Рози иностранкой, но без фальшивого австралийского акцента, который на фоне моего смотрелся бы неестественно.
– Извините, что оторвала вас от учебы, – сказала Лидия после того, как предложила нам присесть. – Вы, вероятно, очень заняты.
– Я все время очень занята, – ответила Соня и взглянула на часы. Впечатляющие актерские способности.
– Как давно вы находитесь в Соединенных Штатах?
– С начала учебного года на медицинском факультете.
– А до этого чем вы занимались?
– Работала в клинике по экстракорпоральному оплодотворению в Милане. Там я заинтересовалась медициной.
– Как вы с Доном познакомились?
Катастрофа! Соня посмотрела на меня. Я посмотрел на Соню. Раз уж кто-то должен придумать историю нашего знакомства, пусть лучше это будет Соня.
– В Колумбийском университете. Дон мой преподаватель. Все происходит так rapido[3]!
– Когда у вас срок?
– В декабре.
В Сонином случае это было правдой.
– Вы планировали такую скорую беременность?
– Когда работаешь в клинике ЭКО, начинаешь понимать, какая это ценность – ребенок. Я думаю, что мне очень повезло.
Соня забыла про акцент. Но текст звучал очень достоверно.
– И вы планируете оставить учебу после рождения ребенка?
Это был вопрос с подвохом. Соня – настоящая Соня – планировала не работать год после родов, чем нервировала Дейва, поскольку это неминуемо скажется на доходах семьи. Если бы Соня ответила за себя, а не за Рози, мне бы для достоверности пришлось выступить в роли Дейва. Несомненно, я был бы неубедителен. Лучше бы, конечно, Соня ответила за Рози. Но она об этом не знала. Поэтому я ответил за нее:
– Рози не планирует прерывать учебу.
– Вообще?
– Максимум на неделю. Может быть, чуть больше.
Лидия посмотрела на Соню.
– Неделя? Неделя отпуска на роды?
Реакцию Лидии можно было трактовать как смесь удивления и неодобрения. Похожим образом встретил новость о беременности Рози Дэвид Боренштейн.
Соня была не Рози и планировала взять отпуск на неопределенный срок, поэтому ее удивление также было объяснимо. Все присутствующие вели себя логично – кроме отсутствующей Рози. Я попытался представить ее взгляд на вещи.
