– Футболисты с их помощью поднимают командный дух. Я вот не был звездой футбола, но во время игры получал свою долю шлепков.
– Не понимаю, почему мы беседуем о задницах.
– Ну, – сказал я, – иногда лучше поговорить о чем угодно, только бы не о том, о чем не хочется.
Он пристально смотрел на меня.
– Где мы? – спросил я.
– В штаб-квартире АМПНА.
– Это я знаю. Где находится штаб-квартира АМПНА?
– Вряд ли я могу тебе ответить.
– Это почему?
– Потому что не имею права.
Доктор ушел, а еще через несколько минут явился Оп-девять. На нем была парка на меху поверх английского костюма и зимние ботинки. Эшли тоже была тепло одета, и я подумал, что штаб-квартира АМПНА может располагаться на одном из полюсов.
– Итак, Альфред, по мнению доктора, ты полностью здоров, – заявил он. – Ну или почти полностью.
– Это как почти вменяемый. Вы тоже уходите?
– Тоже?
– Эшли заходила проведать меня.
– Понятно. Да, я ухожу.
– А что будет со мной?
– Вот поэтому я и пришел. Альфред, у тебя есть выбор. Ты можешь остаться в штаб-квартире, а можешь пойти со мной охотиться на Гиену.
– Мне не нравится ни то ни другое. А можно, я просто поеду домой, в Ноксвилл?
– Боюсь, что нет. Это небезопасно.
– Другого ответа я и не ждал. Они ведь знают, что я из Ноксвилла?
– Они очень многое знают.
– Очень – это сколько?
Оп-девять присел рядом со мной на кровать и положил свою большую ладонь мне на колено:
– Им известно о тебе все, Альфред. Все. Они знают тебя так, как не дано никому. Они видели твое подлинное лицо, которое ты прячешь от всех, даже от себя самого. Все, что ты знаешь, помнишь и даже то, чего не можешь вспомнить; все твои желания – даже те, в которых ты сам себе не признаешься; все это лежит перед ними как на ладони.
– Это неприятно.
– Конечно, штаб-квартира – самое надежное место на свете. Если ты решишь пойти со мной, я не смогу гарантировать тебе безопасность.
– Тогда с чего мне с вами идти?
Оп-девять долго и пристально смотрел на меня, но я не отвел взора. Я заглядывал в глаза пострашнее.
– Они и мое будущее могут увидеть?
Оп-девять покачал головой:
– Никто не знает нашего будущего, Альфред. Кроме одного, но этот секрет он никому не выдаст.
– Вы же знаете, какой будет ответ? Вам уже ясно, что я выберу.
Я встал с кровати и поморщился от острой боли, пронзившей правую ногу.
– Ладно, где моя парка?
32
Я шел за Оп-девять по лабиринту светло-зеленых коридоров к двум раздельным лифтам мимо дверей без табличек и с кодовыми замками, а возле некоторых еще и стояли вооруженные охранники. Оп-девять шагал быстро – я с раненой ногой едва за ним поспевал – и почти все время молчал, но иногда, как, например, в одном из лифтов, он поворачивался ко мне и что-нибудь говорил.
– Известно ли тебе, что ты первый штатский, который оказался в штаб-квартире со времени ее основания? Не многие знают о ее существовании, и никто – о местонахождении, но сейчас наступили небывалые времена, Альфред Кропп.
А в другом коридоре он сказал:
– Ты находишься в подземном городе, который по площади примерно равен Лондону. Здесь, как в любом большом городе, есть магазины и рестораны, почта, кинотеатры, молитвенные дома всех основных религий. Лектории, лаборатории и библиотеки, которым весь мир позавидовал бы, узнай он об их существовании.
– Что-то вроде Университета АМПНА, – отозвался я.
Оп-девять нахмурился:
– Здесь нет университета.
– Я пошутил.
– Понятно.
– Знаете, Оп-девять, на земле только у двух процентов всего населения нет чувства юмора.
– Надо же! Значит, я принадлежу к числу избранных?
До еды желудок беспокоил меня, потому что был пустой, теперь – потому что наполнился. Я дал себе слово, что в следующий раз не буду смешивать пиццу пепперони, «Читос» и двойной шоколадный коктейль.
Наконец мы остановились возле очередной двери без таблички. Оп-девять прижал большой палец к сенсорной панели, и дверь открылась. Мы оказались в помещении, которое очень напоминало химчистку. По всей длине комнаты тянулись вешалки с одеждой. Навстречу нам шагнул невысокий полный мужчина в твидовом жилете:
– Слушаю вас. За чем пришли?
– За чем-нибудь подходящим вот для него, – кивнул в мою сторону Оп-девять.
– Привет, – сказал я. – Я Альфред Кропп.
– Я знаю, кто ты, – сказал коротышка и повернулся к Оп-девять. – Уточните заказ.
– Частная школа, уик-энды в Хэмптоне, семейные деньги, – сказал Оп-девять.
Тот посмотрел на меня и поджал губы.
– Как угодно, но, вообще-то, он недотягивает. Национальность?
– Американец.
Колобок исчез в дебрях модных нарядов.
– Мы будем работать под прикрытием? – спросил я.
– Бегать по адресам и раздавать флаерсы не придется, – ответил Оп-девять, и я заметил искорку в его глазах. – Никакого юмора.
Коротышка в твидовом жилете вернулся. Он принес кучу одежды: свитеры, рубашки и брюки – в основном цвета хаки. Следующие двадцать минут я примерял все это в разных комбинациях. Наконец Оп-девять остановился на синем пуловере, брюках хаки и коричневых мокасинах.
– Сойдет, только стрижка подкачала, – сказал человечек-жилетка. – Прическа неправильная. И лицо.
– А что такое у меня с лицом? – спросил я.
– Слишком широкие поры. Предполагается, что ты богатый малый. Сынки богачей чистят кожу и глотают таблетки от прыщей.
– Мы рискнем, – сказал Оп-девять.
– Хотя зубы хорошие.
– Ага, – сказал я. – Но вы еще не видели ногти у меня на ногах.
– Я не хочу смотреть на твои ногти.
Вдобавок ко всей этой одежде мне выдали такую же, как у Оп-девять, парку на меху и большие теплые ботинки, которые можно было надевать прямо на мокасины.
– На вашем месте я бы отвел его к косметологу! – крикнул человечек-жилетка вдогонку, когда мы уходили. – Разберитесь с этими порами.
По пути к лифту я признался Оп-девять:
– Знаете, я никогда не думал, что штаб-квартиры – такие.
– Какие?
– Похожие на старую школу или больничную палату. Мне казалось, что обстановка в таких местах должна быть в стиле хай-тек – хром и стекло, и люди снуют, как в аэропортах, и все оцифровано – ну, вы поняли, везде мониторы и всякие разные гаджеты.
