– А оно обязательно должно быть?
– Он всех нас обманывал.
– Думаешь, доверие следует заменить подозрительностью?
– Похоже на то. Я не хочу быть циничной, не хочу становиться озлобленной на весь свет. Но я хочу разобраться, хочу понять… Вот почему мне надо встретиться с его матерью.
– Ты узнала, кто он такой?
– Пэт сообщила мне его настоящее имя. Джимми Гордон. И рассказала, как найти его мать.
– И что, по-твоему, ты получишь от встречи с его матерью?
– Возможно, она захочет забрать тело.
– Нет, я спрашиваю о другом. Что эта встреча даст лично тебе?
– Что бы я ни узнала, все равно это лучше того, что я могу себе нафантазировать. Определенность все-таки лучше неведения, – сказала я и сама испугалась. На меня вдруг обрушилась вся тяжесть сложившейся ситуации.
– Это вообще твое дело или дело полиции?
– Настолько я поняла, дело закрыто. Он убил Сьюзен Рорк. Мои собаки убили его самого.
– А как продвигается твой диплом? Ты продолжаешь исследования?
– Так это и есть мое исследование. Ты же мне скажешь, если меня занесет не туда? В смысле, если я буду делать что-то совсем ненормальное?
– У тебя очень хорошая интуиция. Надо ей доверять.
Когда я вернулась в Уильямсберг и вышла на Лоример-стрит, я поняла, что умираю от голода. Я зашла в «Бейглсмит» на углу и взяла большой сэндвич с салями, сыром и жареным красным перцем. Ветра не было, так что я шла по улице не торопясь и ела прямо на ходу. Сэндвич был съеден уже наполовину, когда я заметила маленькую беленькую собачку. Она бежала по улице без поводка, совершенно одна. Я огляделась в поисках хозяина, но увидела только юную парочку. Парень с девушкой тоже заметили собачку и теперь окликали ее. Я присела на корточки, достала из сэндвича ломтик салями и зацокала языком, пытаясь привлечь внимание собачки. По улице ехал грузовик. Я выбежала на проезжую часть и замахала руками, чтобы он остановился. Молодые люди продолжали звать собачку, но та бежала вперед, не разбирая дороги. Я боялась, что все это может закончиться очень печально.
И тут я увидела, как какой-то мужчина слез с велосипеда и медленно приблизился к собачке, не глядя на нее. Я вспомнила, что это такой специальный прием, чтобы завоевывать доверие бродячих животных: нельзя смотреть прямо на них. Мужчина похлопал себя по ноге, подражая движениям виляющего хвоста, причем он знал, что руку надо раскачивать справа налево – так виляют хвостом дружелюбно настроенные собаки. Если собака виляет хвостом слева направо, это указывает на агрессию. Я начала вспоминать – вспоминать, как правильно. Я подошла поближе к этому мужчине и только тогда разглядела, что это Маккензи.
– Привет, – сказала я. – Ты знаешь, чья это собачка?
– Погоди полминутки.
Он попросил дать ему сэндвич.
Я разделила булку на две части и положила одну половину на тротуар в двух шагах от Маккензи. Он опустился на корточки и велел мне не двигаться. Парень с девушкой уже успели сообразить, что за дело взялся человек, который кое-что в нем понимает, и тоже замерли, наблюдая за действом, обещавшим счастливый конец истории.
Маленькая беленькая собачка припала к земле, спрятавшись под машиной, припаркованной у тротуара. Я присела на корточки рядом с Маккензи. Мы оба ждали. Мы не разговаривали. Прошло пять минут. Собачка выползла из-под машины и прикончила сэндвич в два укуса.
Несведущий человек в этот момент попытался бы схватить собачку, но Маккензи тихонько открыл свой рюкзак, достал потрепанный нейлоновый трос, быстро сделал петлю на одном конце и бережно надел этот импровизированный ошейник на шею собачки, что-то ласково ей шепча. Собака, судя по виду, не чувствовала себя пойманной. Наоборот, она казалась вполне довольной.
Маккензи наконец обернулся ко мне.
– У меня важная встреча, на которую я уже опоздал. Можешь взять это чудо домой, пока мы не найдем ей передержку или добрые руки?
Две моих собаки находились в приюте на строгом режиме, но, разумеется, я не могла не взять «это чудо» домой.
Я взялась за импровизированный поводок.
– Я тебе позвоню, – сказал Маккензи.
Собачка рванулась к нему, явно не желая с ним расставаться.
– Нет, малыш. Ты пойдешь со мной.
У меня дома осталась целая куча собачьего корма, и в первый раз после смерти Беннетта у меня дома опять появилась собака.
Я подхватила собачку на руки, принесла ее домой и первым делом достала две миски. В одну налила воду, в другую насыпала сухой корм. Собачка жадно набросилась на угощение. Мне всегда нравилось слушать, как собаки едят. Наевшись, собачка запрыгнула ко мне на колени так легко и аккуратно, что сначала я даже не поняла, что произошло. Я осторожно погладила ее между лопатками, пытаясь нащупать крошечный, с рисовое зернышко микрочип. Но микрочипа, похоже, не было. Прощупывались только тоненькие позвонки. Собачка весила не более девяти килограммов. Я наполнила кухонную раковину теплой водой и опустила туда собачку. Она совершенно не сопротивлялась, казалось, ей нравилось, что ее моют. Потом я вытирала ее полотенцем, и именно в эти минуты придумала имя. Большие черные глаза были похожи на две оливки, и я назвала ее Оливкой. Вечером, ложась спать, я уговорила ее пойти со мной в спальню. Проснувшись посреди ночи, я обнаружила, что Оливка спит у меня на груди. Мне надо было перевернуться, и я сдвинулась медленно и осторожно, чтобы ее не потревожить. Но можно было и не осторожничать. Оливка перевернулась вместе со мной, перекатившись, как бревнышко, и при этом оставшись сверху.
Маккензи позвонил утром, когда я еще валялась в постели. Позвонил и сказал, что нашел частный приют, где могут взять нашего найденыша.
– Пусть Оливка пока поживет у меня.
Он рассмеялся.
– Оливка? Хочешь оставить ее у себя? Ты уверена, что сейчас подходящее время? Слушание нашего дела назначено на понедельник.
– Слушание все равно состоится, независимо от того, оставлю я ее себе или нет. Кстати, о слушании… Мне уже волноваться? Или пока рано?
– Тебе удалось уговорить соседку снизу выступить на суде?
– Она сказала, что не хочет, чтобы эта собака-убийца сюда возвращалась.
– Ну, я, в общем, и не надеялся. Хотя зря она так… Как я понимаю, теперь ты точно не будешь поливать ее цветы, когда она уедет в отпуск.
– А много ты выиграл подобных дел?
– Мало.
– Но ты не сдаешься.
– Я пытаюсь не только выигрывать каждое отдельно взятое дело. Я пытаюсь изменить само отношение людей к животным.
Как ни странно, но этот уклончивый ответ меня успокоил, и я снова поблагодарила Маккензи за помощь.
Когда мы распрощались, я включила ноутбук и зашла на FidoFinder, сайт с информацией о потерявшихся и найденных собаках. Я набрала в строке поиска: «потерялась», «белая», «маленькая» и почтовый индекс нашего района. Оливка не подходила ни под одно описание из немалого списка собак, потерявшихся за последнее время. Я распечатала листовки «Нашлась собака». На сайте рекомендовали расклеивать листовки в радиусе полумили от того места, где нашли собаку. Взяв Оливку с собой, я отправилась развешивать объявления. Последнюю листовку, уже по дороге домой, я приклеила к доске объявлений у входа на собачью площадку Маккарен. Какая-то женщина подняла своего щенка прямо за поводок и перекинула через заборчик на игровую площадку, а потом вытащила обратно, как чайный пакетик из чашки.
