– Ты! – ненавидяще выдохнула она. – Отхватила первую в жизни медальку? Довольна? А что подругу подсидела – плевать?!
– Лид, ты чего? – опешила я.
– А то ты не понимаешь! Ты отняла у меня конкур! – взвизгнула Лида. – Кто на вас рассчитывал? Никто! И откуда вы только взялись с Бахтатом твоим! – Она повернулась на каблуках и бросилась прочь.
– Всегда тут были, – обалдев от ее нападения, пробормотала я.
– Вы это специально! Специально! – оглянувшись на нас, страстно выкрикнула Лидка.
– На самом деле мы почти случайно… Бахтат разогнался… – Я чувствовала, как у меня в глазах закипают слезы.
– Ты еще извинись перед ней, что классно проехала! – издевательски предложил Миша.
– Ты не понимаешь… Ей нужнее. Я тебе говорила… или это я Полинке? Лиду берут в Англию, в «лошадный» колледж, а там стипендия…
– Всем нужнее, все чего-нибудь хотят: и я, и парни из команды, и ты, и Лидка, и Полинка! Спорт – такая работа, всем, кто в ней участвует, всем нужнее, иначе и спорта бы никакого не было! Это ж додуматься: не выигрывать, чтоб подружечки не обижались! Почему вдруг выигрывать должна она, а не ты? Ты что – неправильная какая-то?
– Давай отведем Даму в конюшню, – не стала спорить я. Потому что он прав. Но все равно – радость отравлена. Почему, если у тебя радость, в конце концов оказывается, что она за чужой счет? А если я буду непрерывно страдать и стану вечным лузером – у кого-то счастья прибавится? У моих родителей точно нет – даже наоборот!
– Белла! Белочка моя, это ты! – на шею Даме кинулась незнакомая девчонка. – А я смотрю – наша Донна Изабелла выступает, слышу – какая-то Дама, даже засомневалась – только чего сомневаться, когда это наша Белочка! – и она смачно поцеловала Даму в нос. Кобылка радостно всхрапнула, явно узнавая. – Зачем вы ей имя сменили – а племенное свидетельство как же? И выступала как-то не очень… Это ты на ней выездку? – она внимательно поглядела на меня и тут же сама помотала головой. – Не, не ты, дылда какая-то… Правда, Белочка чудо? Мы ее под выездку готовили, она все знает и все умеет. А пони наши тоже у вас или еще где? – и вопросительно уставилась на меня.
Неожиданная тишина была… как хрустальная, ее не могли разрушить ни рокот микрофона от конкурного поля, ни шум трибун.
– Бр-р-р! – я помотала головой, надеясь, что гудящие под черепной коробкой мысли сложатся хоть в какое-то подобие узора, как в детском калейдоскопе. – Ты кто?
– Я? Ната… Я Белочку с жеребенка заезжала, да… – Девчонка поняла, что требуются еще какие-то пояснения, и с удовольствием затарахтела: – У моих родителей конюшня, ну как конюшня, скорее ферма: если и коровы, и козы, и куры с утками – так это уже не конюшня. А конюшня при ферме, просто для себя, ну еще в прокат, и двух чужих лошадей мы держали, а четыре так свои: Белочка, два пони и мерин еще, но он старенький уже… А сейчас же ведь кризис, да? – она вопросительно посмотрела на нас, точно ожидая подтверждения, что действительно кризис. – Корма там, ветеринар, коваль, то-се… В общем, дорого. Ну, папа крутился, то-се, ну потом банк стал кредит требовать, ну понятно – чем совсем без дома остаться, лучше конюшню продать, она ж самая затратная, никакого дохода с нее, одно только удовольствие, – она тяжко вздохнула. – А сейчас с удовольствиями туго. Коров всех продали, двух коз только оставили, на сыр, еще уток и кур, ну сад-огород… У нас знаешь какая малина – во такая, да! – она сжала вместе два кулака, демонстрируя, что малина у них с хорошее яблоко. – А лошадей, конечно, тоже продали, я хотела Белочку оставить, но по справедливости мерина оставили, потому что он старенький уже, кто ж его по-хорошему купит, а Белочка и поники молодые и такие красавцы… – она гладила лоб кобылки.
Хлы-ыст! Мы выезжаем на соревнования без хлыста, но сейчас мне как никогда нужен хлыст, чтобы бить, бить, бить до крови, до обморока эту тарахтелку, эту папину дочку с фермы, которая заезжала нашу Даму (тьфу, Белочку!) с жеребенка – с жеребенка! – а потом сама, своими руками отдала на смерть! А теперь гладит как ни в чем не бывало!
– Поэтому вы продали их на бойню? – сжимая и разжимая кулаки, прохрипела я и лягнула девчонку в ногу.
– А-аай! – не ожидавшая такого, девчонка с размаху плюхнулась на дорожку, Дама шарахнулась, волоча узду по земле, а я прыгнула на девчонку… и повисла, дрыгая ногами в воздухе – Мишка сгреб меня в охапку и приподнял, не давая кинуться на эту дрянь, мерзавку, убийцу…
– Пусти меня! – завопила я. «А вот когда он меня на руки брал, мне больше нравилось… Блин, о чем я думаю!» – Пусти немедленно, я ее убью!
– Непрошибаемая у тебя логика, Сашка! – пропыхтел Миша, стискивая меня еще крепче, так что мои собственные локти мне чуть не в почки вдавил!
– Ты что, офигела совсем, чокнутая, да?! – сидя на земле, заорала девчонка. – Какая бойня? Кто б это наших лошадей на бойню продал, ты что – вообще? А вообще да – вообще! Ну совсем! – потирая ушиб, прохныкала она. – Лягаешься хуже лошади… к-коза…
– И еще лягну! Была б я коза, я б тебя и забодала! – я пыталась пнуть Мишку по ноге, чтоб он меня выпустил, но он как-то удивительно ловко переступал и все держал! – Хватит прикидываться! Мы их на бойне нашли, всех троих, чудом, считай!
Это чудо стоило нашему Банни жизни… но поников и Даму спасло. И никакая она не Белочка!
– Ты врешь! – Девчонка перестала тереть колено, посмотрела на меня… перевела взгляд на Мишку и жалобно попросила: – Ты скажи: она ведь врет, да? Она ж у вас того… ненормальная, да?
– Насчет нормальности ничего гарантировать не могу…
Я снова попыталась добраться каблуком до Мишкиной ноги.
– А так – все правда! Насчет бойни, – закончил он. – Хочешь, спроси Светлану Викторовну, она завуч здешний.
Девчонка вдруг вскрикнула так, что даже в шуме соревнований на нее стали оглядываться люди, вскочила, кинулась к Даме, обхватила ее за шею, уткнулась лицом в гриву: то ли спрятать хотела, то ли сама спрятаться. Я прекратила вырываться – уж очень этот жест был знакомый. Я ведь и сама так, когда боюсь за лошадь.
– Похоже, девчонка не при делах, – негромко сказал Мишка – руки на моей талии он почему-то разжимать не торопился.
– Может, она и нет, – злость не хотела отпускать: так разозлиться и ни на кого не выплеснуть – это ж просто для здоровья вредно, хоть денники беги чистить, ох они у меня заблестят! – Значит, родители ее…
– Ты моего папу не знаешь! – вытирая глаза гривой Дамы, пробурчала девчонка… как ее, Ната? – Он телят из соски выкармливал, когда у нас корова заболела, а ты говоришь! Никогда бы мой папа… А уж мама!
– Хорошо, когда человек уверен в родителях! А то у взрослых бывают свои идеи насчет правильно-неправильно. И насчет того, что нам надо знать, а чего – нет, – высказалась материализовавшаяся рядом Полинка.
– Опять подслушивала? – буркнул Мишка.
– Не опять, а снова, – наставительно сообщила мелкая. – Смотрю, тебя тут Мишка вроде как похищает – сейчас через седло перекинет и увезет, – она выразительно покосилась на сомкнутые на моей талии Мишкины ладони, тот медленно и явно неохотно разомкнул руки.
