Последнее препятствие, «крестовина», словно вынырнуло навстречу, и я вдруг вся сжалась: разом исчезла пьянящая радость, а отпустивший было страх прыгнул на меня не хуже, чем Бахтат через барьер. Потому что так просто не может быть – ведь у нас же скорость какая, и ни обноса, ни сбитых препятствий. Значит, сейчас собьем. Или с маршрутом я ошиблась. Или мне только кажется, что мы несемся как вихрь, а на самом деле движемся тяжеловесной такой солидной трусцой… непонятно, правда, как получается прыгать… Но какая-то гадость обязательно должна быть!
Бахтат сиганул через «крестовину»… и мы вихрем пронеслись мимо финишного флажка. Я услышала рев, вопли, завывания… И поняла, что, типа, приехали. Доехали. Потянула поводья… классно я буду выглядеть, если сейчас Бахтат со мной на спине усвистит в синюю даль. Но Бахтат неожиданно легко перешел на рысь, завернул… и встал, весело потряхивая гривой, шумно фыркая и кося на меня шкодливым глазом.
– Ах ты ж… – в сердцах выпалила я. – Чудо мое расчудесное… гений конкура… чтоб тебя! – я похлопала его по шее. Навалилась слабость, как после воспаления легких, руки и ноги стали точно тряпками набитые, и болела обтягивающая эти тряпки кожа. Я потянула ремешок шлема – он вдруг сильно, до боли начал сдавливать голову. Ухватилась за седло… и принялась сползать по боку Бахтата, неуверенная, что смогу устоять на ногах, даже если вцеплюсь в коня обеими руками.
– А-ах! – меня подхватили под плечи и колени, и я поняла, что Мишка держит меня на руках.
– Сашка! Ты потрясающая! – и он завертел меня как на карусели, а я дрыгала ногами, изо всех цепляясь за его шею:
– Пусти! Уронишь, псих ненормальный!
– Не пущу! Нет, ну как ты ехала, как ехала – ты бы сама видела! Ничего, я все заснял!
– Это я все заснял, и не суйтесь со своим мобильным против почти профессиональной камеры, молодой человек! И отдайте сюда мою дочь! – Меня, как морковку из грядки, выдернули у Мишки из рук, папа сгреб меня в охапку, сбоку с визгом налетела мама – нет, оказывается, это она тогда визжала! – но и им тоже не дали меня потискать: в нас врезалось пушечное ядро – сперва одно, потом второе, и на мне повисли Полинка с Настей.
– Тут вам что – цыганский табор хромую кобылу по дешевке продает? – рявкнул Петрович и выдернул меня из толпы поздравляющих. – Ты это видела? – Он сунул мне под нос секундомер, точно я террористка, а секундомер – легкомысленно брошенная мной без присмотра бомба. – Время свое, говорю, видела?
Я посмотрела. Я офигела.
– Это… что получается…
– Что скорее всего ты выиграла, – Петрович расплылся в неудержимой улыбке… и хлопнул меня по плечу так, что меня чуть не снесло. – Еще, конечно, шесть человек после тебя. Но вряд ли кто дотянет, даже Лидка. Чтоб Бахтат тебя зауважал – дорогого стоит. – Петрович оглянулся на ехидно ухмыляющегося черного зверя – вокруг него уже хлопотали Полинка с Настей. Бахтат поглядывал на них удивленно – ни «няшенькой», ни тем более «милым зайчиком» он себя не считал, – но заботу принимал благосклонно. Петрович огрел меня по другому плечу: – Будешь работать как следует – года через три-четыре не хуже Светланы станешь!
– Лучше, – у меня за спиной стояла Светлана Викторовна и облегченно улыбалась, точно сбросила тяжелый груз. – Зачем нам ученица, которая как мы? Надо, чтоб лучше, – она едва коснулась отбитого Петровичем плеча, и я почувствовала, что сейчас или зареву, или проеду маршрут еще раз, но уже без Бахтата. Ну почему они все такие классные?!
– Наталья Зорина на Амазонке, частная конюшня «Мустанг», – зарокотал микрофон административной дамы, но, перекрывая ее, заорал другой, со стороны выездкового поля:
– Начинаются соревнования по выездке! Тренеры, участники – готовность! Предупреждаем всех и сразу, чтоб потом без обид: больше тридцати пяти секунд задержки – дисквалификация! Тренеры, участники… Первая – Лидия Смирнова на Даме!
Мишкины дружки-пятиборцы провели за собой Даму под выездковым седлом. Светлана Викторовна кивнула и быстрым шагом двинулась к выездковому полю.
– Бежим Лидку смотреть! – завопили девчонки и исчезли.
– Расслабься! – буркнул Петрович и сам увел Бахтата.
Родители попытались уволочь меня на трибуну, но я отбилась и тоже рванула к выездковому полю. На душе торжественные фанфары и буханье барабана перемежались печальненькой такой скрипкой – было кайфово, но мой триумф закончился, все переключились на Лидку. В спорте это норма – главнее тот, кто выступает сейчас.
– Сколько тебя ждать? – буркнул вынырнувший из толпы Мишка. – Так всю Лидку пропустим! – Подумал и исправился: – Ну не всю, но некоторую ее часть.
Я невольно притормозила: если он снова примется хватать меня на руки, то я буду против! Очень сильно буду против… хотя и не на самом деле. Я невольно потерла ладонь о ладонь, точно ощущая в них прикосновение к его шее… Что я несу! Совсем с ума сошла – с чего бы он стал ни с того ни с сего хватать меня прилюдно, без всякого повода… А если бы с поводом… Я покосилась на Мишку – и увидела, что он точно так же, краем глаза, рассматривает меня. Я мотнула головой, кажется съездив его косой по носу, и ввинтилась в толпу у ограды, изо всех сил пробиваясь вперед.
– Извините! Пропустите, пожалуйста! – раньше бы не решилась вот так, в наглую… но не сейчас, когда следом шел Мишка и его взгляд буравил затылок так, что выбившиеся из косы мокрые завитки на шее, казалось, пускали пар под этим взглядом. Я надавила плечом и очутилась у самой ограды. Сзади донесся шум, бормотание чье-то гневное:
– Парень, ты оборзел!
И в ответ Мишкино твердое:
– Извините, но тут моя девушка!
А не торопишь ли ты события, Мишенька?
Так или иначе, толпа позади меня колыхнулась… и Мишка очутился за спиной, его руки легли по обе стороны от моих. Я запрокинула голову, глядя на него снизу вверх – мой затылок уперся ему в грудь. Мгновение мы смотрели друг на друга… а потом дружно уставились на выездковое поле, где изабелловая Дама с элегантной черно-белой Лидой в седле сплетали изящный геометрический танец лошади и всадницы. Один раз Лида все-таки спутала схему езды.
– А-Кони-Ели-Наше-Сено-Поздно-В-Феврале… – невольно забормотала я «напоминалочку» для последовательности букв – узловых точек, между которыми должна двигаться лошадь. Услышать меня, конечно, Лида не могла, но она выправилась, уже чистенько перешла с прибавленной рыси на собранную, сделала вольт[17], закончила программу и шагом на свободном поводе вывела Даму с поля. Публика аплодировала.
– Нормально, – кивнула я.
На самом деле от Лиды с Дамой ожидали большего, а теперь все зависело от соперников: если они поедут хуже – быть Лидке в призерах. Мы принялись проталкиваться вдоль ограды и вывалились из толпы чуть не Даме под копыта. Лидка соскочила с седла и… швырнула поводья Дамы мне в лицо!
