— Помнишь нашу первую ночь после свадьбы?
— Превосходно помню. И что же?
— Ты сказал, что впервые в жизни поступаешь как джентльмен. Это правда?
— Да. — Чейз замер.
— И что ты не хочешь никому причинять боль?
— Да.
— Ты тогда имел в виду меня? — она даже удивилась, что посмела задать ему этот вопрос.
— Я… — он был не готов к этому вопросу.
— Или Тони?
— Тони? — Чейз был очень серьезен, совсем не такой реакции ожидала Таша, она почему-то думала, что он рассмеется.
— Ты любишь меня? — спросила она, не сводя с него глаз.
— Господи, за что мне это? — он насмешливо взглянул на нее. — Я должен быть обязан заботам мистера Джонса?
— Он сказал, что ты без ума от любви ко мне. Но разве это возможно? Ты никогда не был со мной особенно нежен и ласков.
— Вероятно, в целях самозащиты.
— Да ты постоянно смеялся надо мной.
— Ты забавляешь меня, и это мне очень нравится в тебе.
Таша все еще боялась верить в правдивость услышанного. Как она хотела, чтобы он обнял ее. А вместо этого ей приходится довольствоваться только взглядом, чтобы отыскать хоть одно доказательство, что это все правда. Чейз грустно улыбнулся.
— Садись, Таша, я лучше налью тебе чего-нибудь выпить, а потом все расскажу.
— Я не буду пить: с самого утра ничего не ела.
— Тогда пойдем на кухню, и ты поешь, пока я буду исповедоваться.
Таша решила, что это хороший совет, и последовала за Чейзом на кухню.
— Я лучше сразу съем что-нибудь, а то вдруг потом аппетит пропадет.
Чейз ловко порезал на ровные ломтики французский батон, вынул из холодильника несколько сортов сыра, паштет, оливки, артишоки, баночку икры.
— Чейз, я не настолько голодна, — запротестовала Таша.
— Уверен, что ты ошибаешься. Пожалуй, открою бутылочку вина.
Он выбрал красное вино, наполнил бокалы и, когда все приготовления были закончены, сел напротив нее.
— Не знаю, помнишь ты или нет, но твой отец однажды запретил мне возвращаться в ваш дом. Я был на первом курсе университета, приехал на поезде, потому что после одной из вечеринок разбил свою машину. Мне частенько приходилось выслушивать нотации твоего отца, он был холоден, неумолим, наверное, имел намерения достучаться до моей совести. Но тогда я хотел развлекаться, жить полной жизнью. В тот раз наш разговор закончился скандалом. Как уже сейчас понимаю, его взбесило мое легкомысленное отношение к своим обязанностям. Именно тогда он предложил мне провести каникулы в другом месте, что страшно задело меня. После этого я не появлялся в вашем доме два года. Вернулся и попал на одну из скучных домашних вечеринок, а я, признаться, был пьян. Увидев всех своих любимых родственников, я решил уйти и вернуться утром. И я вернулся, только слишком рано, а так как у меня не было ключей, то ничего не оставалось, как коротать время, сидя на обочине. — Он нахмурился. — Начинался рассвет. Никогда в своей жизни я не видел такого разнообразия цветов, на которое способна природа. Солнце перепрыгивало с ветки на ветку, подобно золотому мячику. Вдруг я увидел какую-то женщину. Сначала я обратил внимание на сияющие на солнце волосы. Когда она приблизилась ко мне, я понял, что это юная девушка. Не знаю, откуда она появилась, так как никакой тропинки я не заметил, но внезапно вышла на дорогу, словно выплыла в волнах солнечного света. Когда она проходила мимо меня, у меня кровь застыла. Мы посмотрели друг на друга. Я впервые в жизни увидел такие прекрасные глаза. Огромные, с поволокой, зеленые, как молодая трава. Но она безмолвно прошла мимо… — Чейз взглянул на Ташу. — Ты совсем не ешь. Подкрепись, Таша, тебе станет лучше. — (Таша положила кусочек сыра на хлеб.) — Все то время, что мы знаем друг друга, я хранил тайну, что та сказочная девушка — ты. Все это было очень странно, ведь ты посмотрела на меня, но не узнала.
— В то время я страдала лунатизмом, — ответила Таша.
— Эта встреча заставила меня записать несколько строк в блокнот: «Сегодня мне выпала удача повстречать настоящую фею небывалой красоты. У нее длинные золотые волосы, прозрачная, словно фарфоровая кожа, а глаза просто не описать». Тот твой образ до сих пор жив в моей памяти. Я все еще вижу ту босоногую девочку с самыми красивыми на свете зелеными глазами. — Чейз нарезал еще хлеба. — Ну, так вот. Прошла еще пара часов, и я отправился в ваш дом. Твой отец благосклонно встретил меня и пригласил к завтраку. И я вновь увидел тебя. Конечно, я сразу же узнал тебя. Ты держалась так же отстраненно. Перед тобой стояли коробки, обернутые в подарочную бумагу. Оказывается, в тот день тебе исполнилось шестнадцать лет.
— Мое шестнадцатилетие? — удивилась Таша, едва не подавившись куском бутерброда. — Но, Чейз, я все прекрасно помню.
Он усмехнулся.
— Как раз этого-то я и боялся. Помнишь фильм «Римские каникулы»? Приключения принцессы и циничного журналиста? Эта история в какой-то степени очень схожа с нашей. Принцесса вела себя так, как будто попала на другую планету. Ты тоже была не от мира сего. Помнишь ее вопросы: «Что носят обычные люди? Джинсы и майки? У нас в Риме»… Ты почти с таким же восхищением и любопытством раскрывала подарки и радовалась каждой вещи так, как будто никогда раньше ничего подобного не видела. Я наблюдал за тобой, и тут у меня возникло желание что-нибудь сказать. Я поднялся и пошутил так же, как шутил со всеми знакомыми девочками, а ты, не сказав ни слова, ушла.
— Да, — сказала Таша, — потому что ты испортил день моего рождения. Чейз, ты хоть помнишь, что ты у меня спросил: «Как чувствует себя человек, который достиг возраста вседозволенности? Могу ли я претендовать на право быть первым в вашем списке?» Как ты посмел? Не понимаю, как у нормального человека могут появляться такие мысли?
Он застонал.
— Я так надеялся, что ты это забыла!
— Разве такое можно забыть? И если ты, по твоим словам, был так очарован мной, как мог спросить подобное?
Чейз криво улыбнулся.
— Я волновался. Не знал, как сделать так, чтобы ты меня заметила. — Таша недоверчиво взглянула на него. Чейз наполнил бокалы вином. — А вообще-то тебе исполнилось тогда шестнадцать лет, а это время желаний, игры гормонов, сексуальных экспериментов, даже если таковые отсутствуют. Сама их возможность безумно волнует. Я пошутил, хотя и неудачно.
— А твое отношение к Майклу? Надеюсь, его ты не хотел поставить в неловкое положение?
— Брось, именно этого я и добивался. Он нес совершенную чепуху, желая всем доказать, что он твой парень. Прости, в это мне трудно было поверить, а уж тем более — с этим согласиться.
Таша сделала маленький глоток и вопросительно посмотрела на него сквозь стекло бокала.
— Просто в голове не укладывается. Как ты мог так долго молчать, если был влюблен в меня?
