Холодало, трава у ног начала затягиваться пленкой тумана, который с каждой минутой становился все плотнее и поднимался все выше. Скоро Рою уже казалось, что он по колено стоит в снегу, таком же плотном и белом, как на вершине Андак-Огу. Только вот Мирового Света тут нет, и вряд ли он когда-нибудь еще его увидит…
Против желания Гаал представил себе виденный тогда мельком светоч, фантастическую экскурсию, совершенную с бестелесным горцем, черную пустоту, наполненную мириадами ярких огоньков…
Огни лагеря превратились в огромные желтые шары, размытые туманом, а сам он, заполнив все вокруг, жил своей собственной жизнью, ежеминутно создавая и развеивая призраков, то заставляя деревья проступить из молочно-белой пелены черными великанами с растопыренными лапами, то скрадывая кисейным занавесом.
Внезапно Рой понял, что один из сгустков тьмы никуда не движется, наоборот, он вопиюще, вызывающе материален. Нечто, похожее на крупную собаку с непропорционально огромной головой, сидело прямо напротив привязанного к стволу дерева человека. Приглядевшись, Рой удостоверился, что это не обман зрения, не галлюцинация, — перед ним действительно сидела собака: в угольно-черной шерсти на морде поблескивали внимательные глаза, бока вздымались и опадали. Казалось, будто ночной гость внимательно изучает невиданную диковинку, невесть как оказавшуюся в его владениях.
«Ну вот, — как-то отрешенно подумал молодой человек. — И упырь по мою душу пожаловал…»
Конечно же он знал об этих населявших джунгли кошмарных созданиях. В байках, что заключенные рассказывали на привалах в лесу и перед сном в бараке, упыри занимали первое место, далеко обходя по популярности всяких там гривастых питонов, рогатых жаб и пауков, досуха высасывающих попавших к ним в сети жертв. Никто никогда толком не видел живого упыря — они были порождениями ночи, но рассказывали о них всякое. Что питаются они человечиной, что могут загипнотизировать, привидевшись кем-то близким — дескать, заглядывают в мозги человеку не хуже любого ментоскопа, — и выманить к себе в чащу, а главное — что разумны они, почти как люди. Кое-кто поговаривал, что даже умнее людей, потому что не они человека боятся, а человек — их. И даже говорить умеют, и язык их можно изучить. При Отцах, мол, посылали в эти места научную экспедицию с целью изучить упырий язык и наладить контакт, да только ничего из этого не вышло. Ученые подрывались на минах, их кусали ядовитые гады, которых здесь, за Голубой Змеей, великое множество, некоторые вообще пропали без вести… Так что отыскать хотя бы одного упыря им не удалось, не то что с ним поговорить. А тут война с Хонти подоспела Так и укатили восвояси ни с чем. А язык-то их изучать и ни к чему было: упыри сами отлично могут с человеком договориться, если захотят. Только обычно не разговаривать они хотят, а мясца отведать. Человечинки.
— Ты тоже меня хочешь сожрать? — спокойно спросил Рой тварь, сидящую перед ним. — Давай, начинай. Видишь, сопротивляться я тебе не смогу, даже если очень захочу. Кушай на здоровье. Только сделай милость — убей сначала, не рви заживо.
«Не отвлекайся, — с изумлением услышал он бесплотный голос: казалось, говорил окружающий туман, по крайней мере, упырь даже не изменил позы, по-прежнему гипнотизируя человека взглядом. — Покажи еще то, что ты показывал. В мыслях».
«Неужели он увидел в моих мыслях что-то интересное для себя? — То, что упырь мысленно с ним общается, Роя не удивило — рассказывали и не такое. — Может, мелькнуло что-то съестное?»
Он стал вспоминать, как и что ел когда-то. Перед его мысленным взором проплывали семейные обеды и виды заводской столовой, армейская каша в жестяном котелке и разнообразные колбасы, выставленные в витрине «коммерческого» магазина, который охранял ротмистр Лоос…
«Занятно, конечно, — перебил его мысли упырь, облизнувшись. — У тебя очень живое воображение. Но нашему народу интересно не это…»
В мозгу Роя мелькнула яркая и мгновенная, как фотовспышка, картинка: белоснежный склон Андак-Огу и Мировой Свет над ним.
«Так вот что тебя интересует…»
Беспомощный человек прикрыл глаза и стал прокручивать в мыслях события того дня, уже кажущегося сказкой или мечтой, свои чувства при виде чуда, недоступного большинству людей… И не только людей, наверное. Мысли сами собой скакнули на удивительную экскурсию в другой мир, но чудовище не прерывало «показ», и перед Роем снова, как и в первый раз, разворачивались картины «Саракша наизнанку», который уменьшался до сверкающей точки и терялся на фоне других Мировых Светил, потом — чудесных городов под ярко-голубым небом…
Он не знал, сколько времени заняло мысленное путешествие, но когда открыл глаза, увидел, что перед ним сидит уже не один упырь, а целых пять. И небо над головой уже не фосфоресцировало, как ночью, а потемнело, предвещая начало нового дня. Подумать только: он продержался рядом с упырями несколько часов!
«Не называй нас упырями, двуногий, — голос, раздающийся в мозгу, по-прежнему был бестелесен и беспол, но это говорил явно другой собеседник. — Нашему народу это прозвище обидно. Называй лучше голованами».
«Вас так зовут?»
«Нас зовут по-разному… Голованами, упырями, мороками…»
«А как вы сами себя называете?»
«Это не важно… На островах нас называют цзеху, но это нашему народу нравится еще меньше, чем упырь. Лучше уж голован».
Действительно, голова у этих существ была непропорционально велика. Так что это прозвище было ничуть не хуже «двуногого».
«Цзеху? Странное слово… Что оно означает?»
«Подземный житель, умеющий покорять и убивать силой своего духа».
«И вы это можете?»
«Хочешь попробовать?» — Рою показалось, что существо ухмыльнулось.
Голованы по одному поднимались и пропадали в тумане. Беседа была окончена. Лишь тот, первый, сидел перед Роем, будто чего-то ждал.
Человек вздрогнул: в его руки, скованные наручниками сзади, ткнулось что-то прохладное. На ощупь это походило на корневище какого-то растения.
«Что это?»
«То, что тебе пригодится».
И последний голован тоже канул в тумане, сгущающемся на глазах.
Рой тщательно ощупал подарок: больше всего он напоминал крупный редис или репку — круглый, с крысиным хвостиком-корешком и густой ботвой.
«Неужели тот самый чудесный корешок? — подумал он. — Не может быть…»
В тумане уже шарили белые клинки фонариков: охранники шли проверить, как себя чувствует их подопечный…
— Господин старший надзиратель, — помощник покачал головой. — Я бы посоветовал вам оставить этого Гаала в покое. Или сразу казнить его. В бараках только и разговоров, что о нем. Осведомители сообщают, что заключенные настроены очень решительно: как бы не было бунта.
— Хорошо, — начальник махнул рукой. — Пять суток карцера и, если не подохнет, — на расчистку…
Глава 12
— Ну, Капрал, и здоровье у тебя, — отдуваясь, покачал головой Горбатый. — Вчера еще лежмя лежал, а сейчас как новенький — не угонишься…
