Дорис набрала эсэмэску с просьбой перезвонить, когда Стив освободится, походила в ожидании по дому, попробовала читать. Через десять минут «чтения» поняла, что ее взгляд скользит все по тому же абзацу, с которого она начала. Вздохнула и захлопнула книгу. Открыла телефон, убедилась, что пропущенных звонков, равно как и принятых, но непрочитанных сообщений, нет. Прислушалась к себе и с удивлением поняла, что тошноты как не бывало. Напротив, очень хочется есть.
Чего-нибудь сладкого и сытного. Ух! Взбитые сливки с шоколадом! Дорис даже распрямилась при мысли о внеплановом праздничном ужине и поспешила переодеваться. За прошедшие часы бледность, конечно, никуда не делась. Зато глаза на фоне белой кожи казались ярче и выразительнее.
Натянула было фисташковые капри, но потом поводила бедрами, выдохнула и расстегнула пуговки ширинки. Как необычно. Никаких внешних изменений, все та же бархатистая плоскость загорелого живота. Но совершенно не хочется, чтобы его что-то сдавливало. Даже просто плотно облегало. Дорис улыбалась, выбираясь из капри и ныряя в тонкое синее платье. Пожалуй, скоро она оценит прелесть сарафанов и джинсовых комбинезонов с растягивающимся животиком. Достала с полки шкатулку с украшениями, бережно вытащила ажурную подвеску в форме серебряной пчелки. Ей есть чему радоваться сегодня.
Дорис остановилась перед зеркалом в точеной деревянной раме, заслуженной достопримечательностью ее прихожей. Зеркало отобразило загадочную полуулыбку и приглушенную ресницами синеву глаз. Повернулась боком, положила ладонь на живот. А неплохой получается отпуск, мисс Дорис Кэмпбел. На прощание подмигнула своему отражению и вышла из дома.
— Как в больнице?! Я же видела его еще совсем недавно. — Лора Кэмпбел застыла с упаковкой печенья в руках.
— А вот так. — Ее собеседница, тучная женщина с яркими черными глазами, облокотилась на тележку для покупок, заваленную продуктами, и явно готовилась долго и смачно посплетничать.
— Машина сбила. Вы же знаете, какой он неуклюжий, просто не от мира сего! — сообщила она доверительно.
— Перестаньте, миссис Кеверидж, — сухо прервала ее Лора. Потерла лоб кончиками пальцев. — Он жив?
Вокруг гудел сотнями шумов гипермаркет, профессионально мелодичный женский голос из динамиков призывал посетить отдел компьютерной техники, где именно сейчас происходит распродажа аксессуаров для бортовых компьютеров автомобилей класса люкс. Миссис Кеверидж интригующе помолчала.
— Ну конечно, жив, — наконец проговорила она с таким видом, словно это была ее личная заслуга.
— Где он?
— Мистер Томпсон? Разумеется, в больнице. Лежит, должно быть, под капельницей, весь в гипсе, и благодарит Господа, что легко отделался.
— Расскажите же, что произошло, — ровным голосом проговорила Лора и поставила коробку с печеньем обратно на полку так аккуратно, словно это была раритетная фарфоровая статуэтка.
— Ну как — что? — Миссис Кеверидж явно получала удовольствие от ситуации. — Он ехал на своем велосипеде. Где-то в нашем районе. Очевидно, задумался и угодил под машину, выезжавшую из-за угла. Хорошо, что водитель ехал на маленькой скорости, иначе бы точно — насмерть.
Лора Кэмпбел молча слушала, и лицо ее казалось выточенным из мрамора.
— Так вот, — с воодушевлением продолжала миссис Кеверидж, посверкивая черными быстрыми глазами, — и оказался наш мистер Томпсон в больнице.
— А откуда вы об этом узнали?
— Миссис Кэмпбел, я ведь работаю санитаркой в центральной клинике Джексонвилла. — Фраза была сказана таким голосом, как будто знать это было прямой обязанностью Лоры. — А подробности мне рассказали парни из Службы спасения, которые его привезли.
— Понятно, — Лора развернулась, спеша закончить неприятный разговор.
— А знаете, что интересно, — бросила ей в спину миссис Кэверидж.
Лора обернулась.
— Его жена и ребенок погибли при точно таких же обстоятельствах…
— Миссис Кеверидж, довольно уже выдавать информацию порциями. Если вы хотите мне что-то рассказать — рассказывайте, если нет, то давайте не будем занимать друг у друга время.
Миссис Кеверидж поджала губы, колеблясь, стоит ли продолжать разговор с этой выскочкой Кэмпбел. Потом жажда показать свою осведомленность и тем самым сбить спесь с собеседницы пересилила уязвленное самолюбие.
— У мистера Томпсона была жена и пятилетний сын. Они возвращались откуда-то с пикника. И их сбил какой-то придурок. Сын погиб сразу, жена еще несколько дней пролежала в коме. Парня посадили, а мистер Томпсон уехал из своего Лос-Аламоса. Говорят, продал за бесценок и дом, и имущество.
— Понятно, — Лора коротко кивнула.
Миссис Кеверидж явно была разочарована ее реакцией и постаралась максимально усилить эффект от своего рассказа.
— А еще он знаете, чего выдумал?..
— Нет, не знаю. Что именно?
Миссис Кеверидж посопела, щуря глаза.
— Наш мистер Томпсон не просто распродал имущество. А вложил все, что у него было на тот момент, в сумасбродную выходку. Как мальчишка, право слово. Наш Томпсон… ну вы его себе представляете… помчался в Африку! Спасать тамошних детишек от голода и безграмотности.
Работал там учителем при миссии ООН. Правда, недолго. Сердце не выдержало, и врачи срочно его отправили обратно. Он лечился некоторое время в нашей кардиологической клинике, у доктора Френсиса Брауна, слышали?.. Ну вот, значит… — миссис Кеверидж поправила что-то в своей битком набитой тележке, — лечился, а потом так и осел у нас в Джексонвилле.
Кстати, вы не замечали, в каком старье он разгуливает? Я как-то прямо ему сказала. Чего это вы, говорю, мистер Томпсон, все никак не приоденетесь. Или почтальонам у нас так мало платят? И знаете, что он ответил?
Лора промолчала. Ее уже начинала бесить манера задавать вопросы, ответ на которые заранее известен.
— Говорит, вы не поймете! — Миссис Кеверидж возмущенно поджала губы, помолчала немного. — Но я-то все равно узнаю что мне нужно, вы ж меня знаете.
Лора уже собиралась сказать, что не знает и узнавать не собирается, но миссис Кеверидж увлеченно продолжала:
— Моя кума, которая работает в отделении банка, уж она-то врать не будет, сама принимала у мистера Томпсона перевод. В Африку! Представляете, он до сих пор посылает часть своих кровных долларов. Должно быть, на счет той самой миссии ООН. — Миссис Кеверидж замолчала, стараясь по лицу собеседницы определить, какое впечатление произвел на нее этот рассказ.
Лора не спешила с дальнейшими расспросами. Она пыталась понять, насколько истинно то, что только что с таким энтузиазмом сообщила ей соседка.
В груди Лоры что-то болезненно сжималось, но она не позволяла себе пережить это чувство до конца. По крайней мере, пока не решит, что это значит для нее самой.
Когда Дорис принимала историческое решение о необходимости праздничного ужина, солнце еще только опускалось за крыши домов. Теперь улицы были наполнены густой синевой летнего вечера. Темная листва парков подсвечивалась нарядным светом золотистых фонарей, словно это были гигантские зеленые абажуры. К удивлению Дорис, редко выходившей на улицу в такое время, город казался едва ли не более оживленным, чем днем. По ровным тротуарам гоняли на скейтах мальчишки, ребята постарше сбивались в тесные компании и занимали какие-нибудь укромные уголки типа баскетбольных площадок или темных закутков парка. Навстречу Дорис прошла парочка, молодой парень и рыженькая девчонка, прижимающиеся друг к другу так тесно, что казалось, что они сейчас потеряют равновесие и хохоча свалятся на тротуар. Следом за ними шествовали две симпатичные старушенции, стреляющие глазками по сторонам и ехидно обсуждающие всех, кто встречался им на пути. Дорис осмотрительно обогнула влюбленную парочку, сейчас ей хотелось держаться подальше от возможных источников шума и резких движений. Улыбнулась старушкам. А впереди уже мягко светились большие окна их кафе.
