— Нет, спасибо. — Дорис так не понравилась идея о приеме лекарств, которые наверняка будут вредны малышу, что у нее даже окреп голос.
— Ну тогда всего доброго, Дорис. Если будут какие-то вопросы — сразу же звоните. Вам сейчас не стоит лишний раз волноваться.
Разумеется, она никуда не поехала. Шурша бахилами, вслед за Салли прошлепала в кабинет диагностики. Отчетливо дохнуло нашатырем и ультрафиолетом, которым обеззараживали помещение. Сжимала и разжимала кулак. Отстраненно следила за манипуляциями лаборантки, распределяющей ее кровь по колбочкам. Качала головой в ответ на участливое предложение нашатыря. Сидела в чистом безлюдном коридоре, прислушиваясь к своим ощущениям и пыталась представить себе, каким он будет, ее малыш. Очень хотелось спать. Может быть, таким образом ее мудрый организм пытался защититься от той неопределенности и перемен, которые с улыбкой протягивала ей судьба.
Потом белоснежная Салли, выпорхнув из кабинета, еще раз ее поздравила, вручила список витаминов и рекомендуемых средств по уходу за кожей, предложила дату следующего осмотра. Дорис кивнула. Поблагодарила Салли и вызвала такси.
Вот уж никогда не думала, что это будет вот так, вяло размышляла Дорис, пристегивая ремень безопасности. Вот так: внезапно, без долгого ожидания и попыток забеременеть. И без алтаря, увитого белыми цветами, и тонкого золотого колечка. А может, и хорошо, что без свадьбы. Может быть, она так бы и прождала этого счастливого мига всю жизнь, а потом внезапно обнаружила бы себя одинокой старухой, сидящей на лавочке в осеннем парке.
А так — никаких дополнительных тревог, несбывшихся ожиданий счастливой семейной жизни. Никаких обязательств. Свобода. Дорис зябко поежилась. Попросила водителя, симпатичного чернокожего парня, закрыть окно. Краем глаза увидела, как изумленно он на нее воззрился. Еще бы, закрывать окна в такую жару. Однако реагировать и что-либо объяснять не было сил.
Попросила остановить у аптеки, расплатилась кредиткой, снова проигнорировав печальную физиономию парня, явно ожидавшего получить наличку и чаевые. Подумала, что становится черствой и невоспитанной. С чем себя и поздравила.
В аптеке Дорис ждало еще одно открытие. Честно запросив все то, что было указано в списке доктора Шелдона, она очень быстро пришла к выводу, что быть беременной в наше время — большая роскошь. В прямом смысле этого слова. Уже после пяти минут беготни фармацевтов перед Дорис высилась внушительная горка всяческих снадобий, включая мультивитаминные и минеральные комплексы, средства от растяжек и «натуральные» шампуни, пасты и кремы. В самом деле, не покупать же это все? — говорила себе Дорис, созерцая «Dotty mother», новейшую помаду для беременных. Она чувствовала себя особой королевской крови, которой необходимо выбрать из всех сокровищ парочку самых драгоценных. Потом вспомнила Стива с его способом выбирать лекарства и молча протянула кредитку.
Через пару часов, после душа и короткого глубокого сна, Дорис сидела на веранде с тетрадью в руках. Это был один из способов, помогающих ей сосредоточиться. Найти уютное место, где никто не мешает погрузиться в свои мысли. Взять ручку, открыть тетрадь. И выписать все, что тревожит. Все вопросы, желания и идеи по их достижению. Дорис не могла объяснить, с чем это связано, но тревожная мысль, однажды выписанная, теряла свою силу, становилась бледнее и переставала «путаться под ногами», раз за разом прокручиваясь в голове. Первыми, очевидно под влиянием сегодняшних переживаний, шли мысли относительно бытовых нужд: диета беременной, режим прогулок и сна, необходимые обследования, литература по дородовой педагогике. Еще всплыла идея о психологической подготовке к родам, но она была вынесена в конец блокнота, как временно не актуальная.
Ой, а как она назовет ребенка?
Дорис фыркнула. Вот уж воистину злободневный вопрос. Даже не известно, кто это будет, а она уже тревожно перебирает имена: Джессика — слишком банально, Мэри — слишком просто. А если родится мальчик? Она улыбнулась. Самое красивое мужское имя уже занято, так что придется попотеть, выбирая достойное созвучие для малыша. Дорис потерла ладони и положила их на живот. Интересно, а ребенок чувствует ее тепло? Наверное, чувствует. Хотя сейчас он, наверное, похож на хорошенького головастика. Ничего, маленький, ты не переживай, — утешила она его. Я тоже когда-то была головастиком. Потом у тебя появятся ручки и ножки. И чудесные серые глаза, как у твоего папы. Интересно, а на кого ты будешь похож? Или похожа? И где же мы с тобой будем обитать? Вам, малышам, столько всего нужно: кроватка, матрас, не слишком мягкий, чтобы правильно формировался позвоночник, и не слишком жесткий, чтобы тебе было уютно спать. И ванночка, и памперсы, и…
Дорис прервала себя на середине размышлений и решительно записала в блокнот: а) записаться на прием к педиатру; б) купить все то, что он скажет. Иначе из-за своей тревоги и неопытности она скупит весь детский отдел супермаркета. А потом с радостью отнесет большую часть в мусорный бак. И еще похвалит себя за то, как ловко навела в доме порядок.
Выписав все мельтешащие в сознании вопросы, Дорис в задумчивости покусывала колпачок ручки. В голове было пусто. В душе тоже.
Самое главное, что занимало сейчас ее мысли, пропитывало воздух сада, окружало ее, но не давалось ей в руки, — это самое главное по имени Стив Тайлер не отзывалось и не позволяло себя увидеть. Или хотя бы услышать. За весь день Стив ни разу не позвонил. Занят? Не хочет тревожить? Забыл?
Стив, ты нужен мне! Пожалуйста, приезжай. Я расскажу тебе о том, что у нас будет малыш. И как я тебе благодарна за него. Неожиданный и одновременно такой долгожданный подарок. Мне так нравится быть женщиной, Стив. С тобой и для тебя. Мне нравится чувствовать рядом тебя — мужчину.
Нужно поехать к нему и все рассказать. Ох нет. Глупая Дорис, ну куда ты поедешь? Ты ведь не знаешь его адреса. И потом, в наше время принято вначале звонить, а потом уже договариваться о встрече. Она позвонит ему и пригласит к себе. А потом, когда Стив появится, расскажет ему об их ребенке. Ну и пусть отношения пока такие неустойчивые. Ну и пусть о чувствах и о планах не сказано ни слова. Она ему верит. Верит, как не верила никому и никогда в жизни. Стив не способен на предательство. Он слишком сильный и настоящий для этого. Дорис чувствует его близость даже на таком расстоянии: кожей, замирающим сердцем. Она твердо знает тем необъяснимым глубинным знанием, которое есть в каждой женщине, что она желанна и любима. И в первый раз в жизни она искренне и легко верит сердцу, а не рассудку. Какая в этом, оказывается, свобода.
12
Да что же это такое?! Он сбрасывает уже четвертый раз!
Дорис в досаде закрыла телефон. Закусила губу. Ну, Стивен Тайлер, это уже свинство! Мог бы хоть пару слов бросить: мол, извини, занят, потом перезвоню. Можно даже без «извини». А планомерно сбрасывать вызовы… Он же обещал, что телефон будет включен даже на заседании.
Дорис так распереживалась, что у нее даже проснулся аппетит. Банан и горстка орехов подкрепили ее силы и решимость наконец-то поговорить со Стивом начистоту. Похоже, что перепады в настроении и душевные метания присущи не только ей. Стив вот тоже хорош: то сидит с ней день и ночь, задаривает цветами и вкусностями и вообще ведет себя так, словно у него по отношению к ней самые серьезные намерения. То внезапно пропадает. Молчит сам и сбрасывает вызовы, когда звонит она.
