– Хорошо, что не Маклауд, – хихикнула Саманта.
– В конце должен остаться только один, да? Я смотрел это кино. Теперь заяц. У меня не было плюшевого зайца, зато был тряпичный кот, купленный случайно на какой-то заправочной станции. Мне было шесть, и мы ехали с отцом в горы. Остановились заправить машину. А рядом был магазинчик, торговавший всяким барахлом, и вот там я углядел этого кота, вцепился и не отпускал его до тех пор, пока отец не купил игрушку. Он ругал меня всю дорогу до пункта назначения. Читал лекцию о том, что нельзя так привязываться к вещам – с первого взгляда. Я не выдержал и сказал: «Папа, но у тебя есть эта машина, а у меня будет кот!» Он растерялся и замолчал. Он купил машину незадолго до этого случая и при мне с упоением рассказывал матери, что она понравилась ему сразу. И он переплатил, чтобы ее получить. И тут я со своим котом… Мы помирились, и кот остался. Я так и звал его – Кот.
– Как Холли Голайтли, – засмеялась Саманта. – В «Завтраке у Тиффани».
– Может быть. У Кота были глупые пуговичные глаза и тонкий хвост, но я его обожал… Следующий пункт. Первая девушка. Мне было шестнадцать, а ей семнадцать. Дочка наших друзей. Родители уехали на благотворительный бал, а нас не взяли, и мы решили попробовать. Выпили шампанского для храбрости. И попробовали. У нас неплохо получилось, поэтому мы пробовали еще целый год, а потом расстались к взаимному удовольствию, успев друг другу страшно надоесть.
Саманта, подперев щеку кулачком, с улыбкой смотрела на Ралфа. Кто бы мог подумать, что он умеет рассказывать так весело и в меру остроумно?! Уж точно не она, особенно в начале знакомства с ним.
Ралф доел салат и отодвинул тарелку.
– А теперь… Нет, спасибо, горячее чуть позже. – Он кивнул незаметно подошедшему официанту, и тот забрал пустую тарелку и молча ретировался. – Теперь о Соне Базир.
– Если я лезу не в свое дело… – начала Саманта, но он жестом остановил ее.
– Если бы ты лезла не в свое дело, я бы так тебе и сказал, поверь, – ответил он со знакомыми интонациями Злого Старика. – Я не хочу, чтобы это невыясненным все время стояло между нами. Что делать с тем, что я тебе расскажу, будешь решать сама.
Саманта кивнула и подавила желание перебраться на диванчик к Ралфу, прижаться к нему, обхватить руками и слушать так. Может, и зря они пошли в этот ресторан. А может, и нет. Если она уткнется ему носом в шею, Ралф может и не досказать, найдя занятие поинтереснее. А ей нужно знать. Действительно нужно.
– Мы познакомились с Соней, когда она пришла работать под моим началом, но через несколько дней ее перевели ко мне в напарницы. Она была очень талантлива. Блестящий ум, способности к анализу, быстро схватывала и умела нестандартно мыслить. Когда мы познакомились, ты показалась мне… похожей на нее. – Ралф помолчал. – И она была очень красива. Приветлива. Нравилась всем. Неудивительно, что она понравилась и мне, хотя я весьма настороженно отношусь к женщинам.
– И ко мне? – уточнила Саманта.
– И к тебе, – ответил Ралф без улыбки. – Не в моих правилах заводить романы на работе. Тем более на работе в «Мэтьюс лимитед», хотя это компания семейного типа. С тобой по-другому. – Он усмехнулся. – Что будет с нами, пока неизвестно. Известно одно: мы коллеги временно, а значит, сможем встречаться, когда мой аудит закончится. Если мы оба захотим…
– Давай поговорим о нас потом, – прервала его Саманта.
– Да, разумеется. Позже, раз за разом прокручивая в уме всю историю, я понял, что Соня сама сделала первые шаги к сближению. Она мне улыбалась, старалась задержаться на работе подольше, чтобы мы смогли побыть вдвоем, и мы интригующе переглядывались из-за своих ноутбуков. – Ралф хмыкнул. – Офисный роман во всей красе. Соня была великолепна, и я почувствовал, что влюбляюсь в нее. Я нарушил правила и завел с ней роман. Мы начали встречаться. Я был счастлив, как последний дурак, и делал все, что она просила. Впрочем, ничего особенного она не хотела… пока что. В офисе все знали, что между нами что-то есть, но предпочитали не замечать. Так, шептались по углам, что мы красивая пара… Эта идиллия продолжалась чуть больше месяца. А потом Соня подала на меня в суд.
– Но ты же к ней не приставал против ее воли!
– Все было по обоюдному согласию. Секс у нас был не раз и не два. Никаких претензий с ее стороны. Она сама шла мне навстречу. И вдруг такой поступок. Как гром среди ясного неба. Я конечно же ничего не понял и потребовал объяснений. Мы встретились на нейтральной территории, и Соня созналась. – Ралф отхлебнул минералки. – У нее вот уже несколько лет был любовник, которого она обожала. Его звали Тамир Ахаджи, он был арабом, эмигрантом. И преступником. В тот момент он был арестован за вооруженное ограбление. Ему светил немалый срок. Мерзавец ранил полицейского и убил бы, если бы не подоспела подмога. Соня была в отчаянии и пообещала возлюбленному решить проблему. Она устроилась работать в нашу компанию, благо образование позволяло, и моментально втерлась в доверие к окружающим. Но главной ее целью с самого начала был я, сын прокурора Дормера. Она вскружила мне голову, что, к сожалению, оказалось очень простым делом, и окружающие уверились в моих романтических чувствах к ней. А потом она заявила, что не давала повода, что я ее домогаюсь и даже предпринял попытку изнасилования. Мы все время встречались у нее, и меня ни разу не видели соседи, поэтому я не мог доказать, что мы спим вместе и что во время этих свиданий Соня ничего не имела против секса со мной. Она объявила, что затаскает меня по судам, если мой отец всеми правдами и неправдами не освободит ее любовника от тюрьмы. Она сидела в кресле, качала ножкой и улыбалась мне.
Саманта протянула руку и коснулась пальцев Ралфа.
– Ты же не мог знать. Нельзя проверять досье всех девушек, с которыми встречаешься.
– С тех пор я это делаю, – без тени шутки в голосе ответил Ралф. – Впрочем, после Сони я ни с кем не встречался всерьез… У меня нет близких друзей, а с родителями отношения ровные, но не доверительные и о моем романе с Соней никто толком не знал. У меня не было доказательств невиновности. Тем более что Соня не утверждала, что я ее изнасиловал, говорила лишь о попытке. Я не смог найти выход самостоятельно и позвонил отцу. Он, конечно, был в ярости, однако отказать единственному сыну в помощи не смог. Нанять адвоката и довести дело до суда значило привлечь к нему ненужное внимание, поэтому пришлось согласиться на условия Сони. Денег она не хотела, она хотела одного: чтобы ее обожаемого любовника выпустили. Я не знаю, на какие рычаги отец надавил, чтоб добиться этого. У нас ушло больше недели на решение задачи. Ахаджи вышел на свободу, и Соня забрала заявление. Скандал замяли, и тут позвонил Тони Мэтьюс, вернувшийся из очередной поездки, и потребовал объяснений. Я все ему рассказал. Тони обозвал меня идиотом и немедленно поставил в известность о произошедшем свою службу безопасности. Они начали заниматься этим делом, опасаясь, как бы сладкая парочка не вздумала прибегнуть к шантажу, только этого не понадобилось. Любовник Сони был законченным психом. Выйдя на свободу, он заявился к ней и потребовал отчета, как она себя вела в его отсутствие. Соня, надо полагать, с восторгом поделилась с ним своей гениальной изобретательностью, а так как мистер Ахаджи, похоже, был страшным ревнивцем, то там же на месте ее и зарезал. Ее же кухонным ножом. За измену и недостойное поведение.
