Кто она такая? — спросил Карыч.
— Подозреваемая, — буркнула Марта.
— Давайте, Карл Михайлович, — вмешался Динозавр, — мы всех соберём и пока до выяснения задержим. В смысле, этих двоих, все равно в больницу везти.
— Да, да, — ответил Карыч, — пареньку я бы ещё и пробы крови на наркотики взял. Слишком уж он странный. Будто спит… прямо посреди леса.
— Хорошо, — ответил Динозавр. — Марта Федоровна, вы ж не возражаете?
Марта кивнула.
“Интересно, это все еще моя операция? — подула она. — И если моя, то это я, что ли, вызвала экспертов, оперативников и Динозавра?”
Карыч ушел паковать трофеи — два тела, оба в отключке.
Наконец, все погрузились в автобус — оперативники, два тела, Мирослав и Белкина.
Сама Марта села последней, впереди. Будто и в самом деле командует операцией, и все идёт по плану.
***
Музыка продолжала играть, но сейчас совсем тихо.
Мирослав тоже сидел тихо — внезапный приезд полиции застал его врасплох.
Он помнил, что идёт следствие, что его ограбили, что все они имеют странный статус “потерпевшие”...
Но из Леса все это выглядело, словно понарошку. И когда он на помеле таранил козла — он мысленно все ещё был в Лесу.
А там законов нет, не смог отбиться, и тебя съели.
Хотя…
Мысли текли плавно, Мирослав понял, что уходит в дрёму. Дремлет и думает, вспоминает и оценивает.
“Смотри, — сказал оньи-нкузи, — слушай!”
Лиса ухмыльнулась, блеснули глаза, блеснули зубы.
Явился паук, Друг оньи-нкузи, его помощник в потустороннем Лесу.
“Ты там, Друг здесь, — сказал паук, — вы сильны. Ты здесь, Друг здесь — вы многократно сильны.”
Найти Друга на Той Стороне — большая удача. Найти, познакомиться… как-то убедить его не есть тебя…
Лиса снова ухмыльнулась, сказала:
“Я же тебя не съела…”
Мирослав кивнул и заметил, что один из полицейских странно косится на него. Он покрутил головой, разминая шею, вроде бы, он и не кивал невидимому собеседнику, а просто сел неудобно и мышцы затекли.
Лиса спокойно ждала окончания пантомимы. Полицейский посмотрел строго, но, кажется, успокоился.
“Ты прав, — сказала Лиса, — мы можем стать друзьями.”
Мирослав посмотрел на Паука. Тот сидел на плече оньи-нкузи и пялился своими огромными глазами в пространство.
“Ты песню пел, — сказал оньи-нкузи, — тебе и решать!”
“Чего ты хочешь? — подумал Мирослав. — Я не пойду за тобой туда, откуда не знаю выхода.”
Лиса моргнула.
Полицейский наклонился ближе и спросил:
— Вы в порядке?
— Просто устал, — ответил Мирослав.
Тема полиции играла в его голове ритмом большого барабана. Негромкий рокот, готовый превратиться в оглушительный бум, но пока тихо рычащий фоном.
Оньи-нкузи звонко цокал кастаньетами, звук негромкий, но резкий и бодрый.
А Лиса вела свою тему на флейте — плавно и ненавязчиво, вплетаясь в другие темы, подхватывая их и обращая в свою — и мерный ритм полиции, и звонкие щелчки оньи-нкузи…
Мирослав взял скрипку и начал свою тему — подхватывая тему Лисы, но обращая ее в свою.
Позади оказался темный зрительный зал. Впереди — музыканты: оньи-нкузи, Лиса, полиция. И он сам — сразу и скрипач, и дирижер.
“Потому я и взял тебя учить, — сыграл оньи-нкузи. — Колдун все обращает в свой танец, в свои слова, в свою музыку…”
— Сань, глянь, — спел свою партию полицейский, — как мужика глючит…
— Спокойно, — продолжил партию полиции второй полицейский, — приедем, там пусть доктор разбирается…
Мирослав взмахнул смычком, давая сигнал вступать Лисе.
“Ты верно говорил, — сказала Лиса. — мы боги. Лисы, волки, барсуки… деревья. Духи, боги, звери…”
Мирослав кивнул.
“Ты хочешь поклонения? — сыграл он на своей скрипке. — Я музыкант. Я могу играть концерты в твою честь.”
Хор из полиции и Паука спел неразборчиво, но одобрительно. Оньи-нкузи отщелкал ритм.
Но Лиса качнула головой и ее флейта пропела медленно и печально.
“Нужна связь, — сыграла она. — То, что соединит нас. Жертва…”
Внезапно наступила тишина и темнота.
Остались лишь голоса — флейта и скрипка.
Но флейта вела тему неразборчиво и непонятно, и Мирослав своей скрипкой подхватил ее и усилил.
И понял.
Жертва…
Человеческая жизнь — не в обмен, но для построения связи, канала между ними.
Мирослав вздрогнул и проснулся.
Полицейский тряс его за плечо.
— Подъем! — негромко сказал он. В его словах был дальний отзвук барабанов, но музыка уже ушла. — Приехали.
Мирослав выбрался из машины, покрутил головой. На этот раз по-настоящему — шея в самом деле затекла.
***
В комнате отдыха было накурено и постоянно слышались чьи-то неразборчивые голоса. Полицейское отделение — тут все время что-то происходит. Где-то кто-то ругается, кто-то плачет, кто-то лжет…
Марта вдруг с удивлением поняла, что ей очень неприятно это место — наполненное ложью, страхом, болью… сколько преступников прошло здесь… сколько людей приносили сюда свою боль… и преступники ведь тоже люди — они тоже приносили сюда боль и страдание.
После атмосферы Леса здесь была невыносимая духота.
Динозавр привел их всех в комнату отдыха. Посмотрел на Марту, покачал головой.
— Слушай, Рыба, — сказал он, — в таком виде тебе к Кириллычу нельзя. Ты посиди, передохни. Может, подремлешь даже. Часа два у тебя точно есть. Может, и три.
Марта хотела было возразить, что нет, она готова хоть сейчас, но почувствовала, что пол под ногами слегка покачивается — напряжение немного отпустило, пока ехали в машине, и теперь собраться было невероятно сложно.
— Я чуть-чуть, — сказала Марта. — Я немного отдохну, и…
— Два часа, — сказал Динозавр. — Если с тебя будут погоны рвать, то хоть в приличном виде.
Марта только хмыкнула, хотя на душе у нее было погано.
Она-то была уверена, что все сделала правильно, но вот как объяснить это начальству?
Дверь за Динозавром закрылась, шум из коридоров стал потише.
— Погоны они, понимаешь, рвать будут… — проворчала Марта.
— Могут? — спросил Мирослав.
Марта пожала плечами.
— Кстати, об ужасных преступлениях, — сказал Мирослав. Он говорил так, словно сомневался, стоит ли говорить… стоит ли даже думать об этом.
— Мне тут поступило предложение, — он не смотрел на Марту, разглядывал что-то за окном, — Лиса предложила дружбу и взаимопомощь.
Марта кивнула.
— Лиса из Леса, сперва чуть не сожрала, потом завела в ловушку, а теперь взаимопомощь, — сказала Марта. — Я все верно поняла?
