class="p1">Степан ушел от ответственности — прогулялся пару часов по лесу, а после вернулся и приступил к работе. Составлять учебные планы, признаться, одно из самых скучных занятий, которые приходится делать учителям.
Глава 11
Для тех, кого настигли тренды
Степан работал не покладая рук несколько недель, Веце прилежно изучал свою психогогию, которая все же оказалась криво написанной психологией. Уже на введении полукровка понял, что нет, быть психологом не его, но хотя бы ради потраченных денег стоило дочитать, поэтому он отважно давился текстом, но упорно шел к цели.
У вампира с психологией все было немного проще — базовый курс он изучил еще во времена учебы в институте, и ничего нового та книга бы ему не открыла.
Веце тихо охал и ахал, когда в очередной раз натыкался на непонятные термины, отрывал свою тушку от кресла и семенил к хозяину — господин почему-то все странные и страшные слова из той книги знал и мог расшифровать.
Так полукровка узнал про абьюз. Но поскольку издание книги было любительское, а изложение информации давало слишком большой разгул вариантов, полукровка пришел к выводу, что он абьюзер, а вампир — скрытый абьюзер.
Что именно счел абьюзом шальной мозг подростка так и осталось для Степана загадкой, но теперь, каждый раз, когда попаданец просил принести воды в дом или смести напорошивший снег с крыльца, Веце вздергивал нос и осуждающе уточнял, мол, вы же понимаете, что это абьюз? И добавлял:
— Я, вообще-то, нарцисс, со мной так нельзя. Знаете, как редко встречаются психотипы-цветы? Вы, может, губите сейчас вымирающий вид! — Степан после таких реплик катался по полу в припадке смеха, и полукровка раздраженно шипел, — Не нужно тут свои девиантные черты миру являть! — и уходил за водой, зло хлопая дверью.
Но в одном Веце всё же был прав — в нем и правда что-то было от нарцисса.
А потом он возвращался с ведрами, расстроенный и раненный до глубины души, и в сердцах заявлял:
— А я, может, не хочу быть нарциссом! Вот вы смеетесь, а мне что делать? Мне эти цветы не нравятся, от них воняет всегда, как от туалета. Вот как с этим жить? — чуть ли не плача говорил он, переливая воду в бочку.
Но его хозяин был бездушной твариной — этого термина в книге не было, но ввести стоило хотя бы для обозначения поведения господина Кифена.
— Троллите меня постоянно! — обижался Веце, когда вампир снова начинал дико ржать, — Хейтер иномирный! Панкейков на вас нет! — и Степан, только-только успокоившись, снова начинал задыхаться от смеха. — Хватит меня тигирить! — вероятно парень считал, что слово «триггерить» произошло от тигра, однако, как бы то ни было, это все еще оставалось ужасно смешно.
Вот только ради этого уже стоило потратить три золотых — так много Степан не смеялся еще никогда. А теперь, когда полукровка неосознанно заделался в комики, шоу у вампира было каждый день.
— Лучше б проект образовательный делали, нет же, сидите боулингом своим тупым занимаетесь. — цедил Веце сквозь зубы, и даже не догадывался, что слово буллинг произносится по-другому. И добивал другим, очень пугающим для него самого сочетанием букв, — Дошутитесь и мерчандайзером станете!
У Степана не было возможности даже дышать, вампира свернуло в рогалик от хохота. Мерчандайзерами его еще никто не пугал.
— Просто замолчи, Веце, иначе я сейчас умру от смеха! — на выдохе произнес попаданец, давясь смехом.
— Никакого респекта к нарциссам! Тьфу, как мне, хорьку, с вами флегмати… флетик… флектатик… — завис полукровка, пытаясь вспомнить как же назывался тип личности хозяина.
— Что, не можешь выговорить? — потешался вампир, — Флегматик. И не хорек, а холерик. — полукровка раздраженно кидал в хозяина убийственный взгляд, мол, а не хотите ли сдохнуть и замолчать навсегда.
— Арбьзер! — почти рычал Веце и, громко топая, уходил в гостиную, просвещаться дальше.
Полукровка бы и дальше кидался высокопарными фразами, если б не один случай, впрочем, об этом чуть позже.
Стоял полдень, подлый мерзкий хозяин снова отправил его за водой и Веце, гремя ведрами, подумывал провести водопровод в дом и утопить вампира.
Когда он возвращался от ручья, заметил Маниэр, растерянно бродящую в метрах пятидесяти от дома. Она то и дело терла глаза и плела разные заклинания. Но ближе не подходила.
— Ты чего не заходишь? — крикнул Веце и Маниэр дернулась от неожиданности, напряженно всмотрелась вперед и ответила:
— Туман густой, ничего не видно. — полукровка важно огляделся, не заметил никакого тумана и поковылял к вампирше, совершенно забыв про правила безопасности и что он с хозяином, вообще-то, скрывается.
— Нет тут тумана. — бросил он, подходя почти вплотную. Маниэр шарахнулась в сторону от испуга, потому что Веце появился буквально из ниоткуда. — Ты к моему господину пришла?
— Еще раз так меня напугаешь и на тот свет отправлю. — пообещала она. Полукровка вздернул подбородок, мол, давай попробуй, мне все нипочём!
Впихнул ей одно из ведер и повел, держа за руку, Маниэр постоянно озиралась по сторонам, словно слепой котенок, крутила головой в разные стороны и постоянно спотыкалась.
— Что произошло с вашим домом, что я не смогла его найти. — проговорила она, осторожно шагая вслед за Веце.
— Защиту от абьюзеров поставили. И ты, видать, из их числа оказалась. — серьезно ответил полукровка, пряча веселую улыбку. Как приятно называть всех вампиров абьюзерами, но он ведь и не соврал, они кровью питаются, а значит поддерживают свою жизнь за счет чужой боли и страданий. Разве это не чистейшее проявление абьюза?
— Абью… кто? — непонимающе переспросила Маниэр, и Веце фыркнул, мол, высшую магию ты-то освоила, а на психогогию твоего вампирьего ума не хватило.
— Абьюзеры, те, кто решает все вопросы насилием, притесняет и угнетает слабых, оскорбляет и беззастенчиво эксплуатирует других. — поведал полукровка, качая головой, словно глубоко осуждал всех вампиров и её в частности.
— Вот вроде умные книги читаешь, а ума больше не становиться. — прошипела Маниэр, явно собираясь ответить на это замысловатое оскорбление классическим абьюзивным способом.
— Слуге не положено быть умнее хозяина. — бросил он свое коронное оправдание. — Иначе слуга поднимет бунт и свергнет глупого господина, а тот и не поймет. — добавил он многообещающе, сдержав свой злорадный смех.
— У вас что,
