обратился во внимание.
– Я приказываю пяти дивизиям Венка ликвидировать неприятеля за Эльбой, к югу от Магдебурга, окружить его в районе Барби, повернуть на восток и идти на выручку Берлина. Согласен ли генерал Венк?
– Да, мой фюрер! – подтвердил Венк.
– А точнее? – спросил у Венка Гитлер.
– Мой фюрер! – стал говорить Венк. – Я планирую нанести контрудар по американцам в Гарце и выдвигающимся на рубеж Эльбы войскам союзников. Верные фюреру войска готовы выполнить поставленную боевую задачу и добиться коренного перелома событий между Среднегерманскими горами и Эльбой, разбить врага на линии Магдебург – Люнебург – Брауншвейг и соединиться с танковой группой после форсирования Эльбы, сейчас ведущей бои в районе Юльцена.
– Это та, что наступала на Дрезден?! И наступление было отражено?
– Да, мой фюрер! – вместо Венка ответил Кейтель.
Гитлер слушал Венка стоя, упираясь кулаками в поверхность стола, а по окончании его доклада сказал:
– Мне нравятся такой ум и такая прямота! А что скажет фельдмаршал Шёрнер? Вы, Шёрнер, хорошо знаете, как убеждать своего фюрера.
– Мой фюрер! – подобострастно начал Шёрнер. – Как вы знаете, спокойные фронты всегда опасны. Благодаря действиям моей группы армий «Центр» от Карпат до Франкфурта достигнута хоть какая-то стабильность. Посредством контрудара мне удалось остановить наступление Конева.
Гитлер: Вы вселяете в меня надежду, Шёрнер. Так как генерал Штайнер пока не оправдывает моих надежд, то я обращаю свой взор на Вас и на 12-ю армию Венка. Сейчас она с боями идет с запада на Потсдам, благо сегодня штаб вермахта передислоцировался туда из Цоссена.
– Так точно, мой фюрер! – Кейтель подтвердил слова Гитлера.
Гитлер: Поэтому я поручаю вам, Шёрнер, осуществить прорыв войск на Берлин.
Шернер: Я полностью согласен с вами, мой фюрер.
Гитлер: Вот и славно. Я не ошибался, когда принимал решение о производстве вас в фельдмаршалы. Что скажет нам Йодль?
Йодль: Сегодня авиацией союзников из строя выведен линкор «Лютцов». На Западном фронте бои южнее Дессау. Штутгарт окружён. Как вы знаете, русские совершили на Берлин массированный налёт.
– В столице зафиксировано 50 пожаров! – констатировал Геббельс.
Гитлер: Кейтель, я категорически приказываю вам сделать всё, но советское наступление должно быть отражено.
– Для этого предпримем все меры! – заверил Кейтель Гитлера.
Гитлер: Я приказываю немедленно отвести 56-й танковый корпус Вейдлинга и выставить его под Берлином. Йодль! Я твердо заявляю, и передайте это как мой приказ: Офицер, который допускает бегство своих солдат, будет расстрелян в течение пяти часов.
Йодль: Да, мой фюрер!
Гитлер, расхаживая по комнате, стал говорить:
– Я могу вам заявить лишь одно: я буду бороться так долго, пока у меня останется хоть один солдат. Когда последний солдат покинет меня, я застрелюсь. Да, да, Йодль! Я ожидал, что юг будет сопротивляться дольше, чем север, и поэтому отправил большую часть штаба на юг. Жаль, что всё так складывается. Но я себя превосходно чувствую в обществе великих исторических героев, к которым сам принадлежу. Кто сказал, что я не обличён особым, Господним покровительством? Да, господа. Вот посмотрите. Наступит момент, когда Англия и США просто из чувства самосохранения, выступят против этого, ставшего непомерным, пролетарско-большевистского колосса и молоха. Пока я удерживаю столицу, у Запада растёт надежда, что всё же будет возможно совместно с Германией противостоять этой угрозе. И единственный подходящий для этого человек – я!
Пройдя к выходу, Гитлер не остановился в дверях, просто вышел в коридор, не оглядываясь туда, где покинутые им люди, с которыми он делил свой бункер и свою жизнь, стояли, задумавшись каждый о будущем Германии, где не было места фюреру.
Все открыто роптали на Гитлера, но при общении с ним боялись быть правдивыми до конца. Недовольство поведением фюрера выплеснулось в речах тех, кто после совещания собрались у Бургдорфа.
Кейтель: Фюрер утратил всякую связь с реальностью.
Йодль: Он передвигает части, которые существуют только на его карте. Дивизия Штайнера ослаблена, она едва держит оборону, а он хочет, чтобы Штайнер пошел в наступление. Это безумие!
Фегеляйн: Так скажите ему об этом!
Йодль: Он не захочет слушать, вы сами прекрасно знаете.
Фегеляйн: Нельзя сидеть сложа руки!
Кейтель: Вы с ума сошли! Он вышвырнет нас, как Рундштедта и Гудериана.
Фегеляйн: И что?
Йодль: Мы солдаты. Мы присягали на верность фюреру!
Фегеляйн: Это запрещает думать нам своей головой?
Бургдорф: Кто бы говорил?! Оппортунист, беспринципный карьерист.
Фегеляйн: Простите?
Дав волю перепалке между собой, так эти приближённые фюрера ни к чему толковому и не пришли, разошлись кто куда.
Час спустя
Именно в эту субботу сдали нервы у Йозефа Геббельса.
Талантливый пропагандист рейха, в
