этой мысли в столь мирном контексте невольно напрягло его.
— Мои офицеры проверяют возможные утечки. В управе хватает магов, которые работали там задолго до нашего появления. Кто-то из офицеров Харла мог оказаться слабым звеном, а может, и все они. Я дал приказ своим не подпускать их к этому делу, но полностью изолировать офицеров в их же управе невозможно.
Габриэлла кивнула и задумчиво постучала пальцем по его плечу. Ее мысли занимал не только Мастер. Было и кое-что другое, что давно уже не давала ей покоя, не отпускало. Она знала, что есть вещи, о которых он должен знать, пусть это и означало разрушить спокойствие этого утра.
— Ариан? Мне нужно тебе кое-что рассказать, — тихо, но решительно сказала Габриэлла, повернув голову к нему. В её голосе звучала странная смесь твёрдости и ожидания. Едва заметное беспокойство промелькнуло в глазах Ариана, но он тут же нахмурился, нацепив привычную усмешку:
— Что такое, радость моя? Хочешь сказать, что на самом деле ты не такая язва, как все думают? — с привычной насмешкой ответил он, усмехнувшись, но не разрывая их близости.
— Ну ты же взрослый мальчик, Ариан, — с лёгкой иронией отозвалась она. — Должен понимать, что таких чудес в жизни не бывает.
Его усмешка на миг исчезла, взгляд стал сосредоточенным, чуть серьёзным — он, видимо, осознал, что разговор будет не из лёгких. Приподнявшись, он положил под спину подушку и мягко подтянул Габриэллу ближе, готовый выслушать.
— Рассказывай, малыш, — проговорил он с лёгкой улыбкой, но она чувствовала, что внутри он напрягся.
Взгляд Ариана изменился: он стал сосредоточеннее, серьёзнее, как у человека, который внезапно понял, что ему предстоит услышать нечто важное. Он приподнялся, устроив под спиной подушку, и подтянул Габриэллу ближе. Видимо, он уже знал, что речь пойдёт о чём-то более глубоком, чем вчерашние события. Странно, но от того, что она вот так, по собственной воле, решила с ним поделиться чем-то личным, внутри него зародилось лёгкое волнение, редкое и неприятное ощущение для закалённого следователя.
Как следователь, он прекрасно знал, что самые важные тайны раскрываются не под натиском угроз и допросов, а вот так, в утренней тишине, когда один человек решается полностью открыть своё сердце другому. И сейчас Ариан чувствовал странную неуверенность — ощущение, которое он не испытывал ни разу в своей жизни, даже перед опасностью. Кто бы мог подумать, что настоящая смелость требуется, чтобы слышать правду от человека, который значит слишком много?
Габриэлла замерла, опустив глаза, и на её лице отразилось что-то, что Ариан не мог сразу понять — тень воспоминаний, невысказанных слов. Она глубоко вдохнула, собираясь с мыслями, и её мягкий голос разрезал тишину, наполняя утренний свет странной тяжестью.
— Когда меня вернули из приграничья после стычки с демонами, я какое-то время жила при дворе. У короля… твоего дяди, между прочим, — её слова прозвучали спокойно, почти безэмоционально, но Ариан уловил, как усталость мелькнула в её голосе, как будто эта история давно висела на её душе тяжёлым грузом. — Я тогда думала, что это временно, что Его Величество просто перестраховывается. Но вскоре стало ясно, что планы были куда сложнее и вместе с тем проще. Мне почти в ультимативной форме предложили занять пост королевского зельевара. Представь только. Мне едва исполнилось двадцать один, а уже такая должность. Другие бы радовались на моем месте, и твой дядя считал, что делает мне большое одолжение. Вот только мне этого было не нужно.
Она усмехнулась, но её глаза оставались серьёзными. Ариан следил за каждым её словом, пытаясь проникнуть в этот невидимый мир, который она ему открывала.
— Представь себе: заточение в высокой, одинокой башне, зелья, которые ты варишь, не зная, для чего они будут использованы. Всю жизнь ты проживаешь в тени — в чьей-то тени. Ты становишься винтиком в огромной машине, которая работает ради кого-то другого. Вся жизнь, все мечты и цели, весь ты принадлежишь кому-то другому. Это был не тот путь, который я хотела, Ариан. Я так не хотела.
Слова Габриэллы прозвучали с такой ясностью, словно она произносила приговор. Выпрямившись, она посмотрела ему в глаза, словно бросая вызов. Девушка взглянула на Ариана и увидела, что его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнула заинтересованность, смешанная с тревогой. Он знал, что в этом её бунте таится нечто большее.
— Поэтому я и сбежала. Оказалась здесь, в Кельне, начала новую жизнь, до которой не могли дотянуться даже руки короны. И да, чтобы это сработало, пришлось немного помочь судьбе. — Она помолчала, вспоминая каждый шаг, что был сделан на пути к её бегству. — Были те, кто знал меня, кто помнил слишком многое. Так что, — усмехнулась она с лёгкой иронией, — кое-кому пришлось слегка… забыть. То тут, то там стали появляться маги, которые прежде никогда не жаловались на память, а теперь при всем старании что-то не могли вспомнить. Я, знаешь ли, постаралась, чтобы нужные люди забыли ненужные детали. Что-то вроде… внезапного исчезновения памяти.
Она подняла глаза, в которых скрывалось и веселье, и решимость, и смотрела на него, как будто сейчас решался какой-то суд над её поступками. Она словно искала чего-то — может, упрёка, может, прощения или хотя бы понимания. Ариан молчал, наблюдая за ней, и его лицо оставалось спокойным, проницательным, но в то же время удивительно мягким. Он словно понимал, о чём она говорила, хотя и не произнёс ни слова.
— Очаровательно, — Ариан приподнял бровь, выражая неподдельный интерес. — Магическое амнезирование? Впервые слышу, что для этого достаточно зелья. Обычно работают сильные менталисты.
Габриэлла пожала плечами, её губы сложились в лёгкую, чуть саркастичную улыбку:
— Кому-то это пошло даже на пользу. Жить без тяжёлых воспоминаний — кто бы не согласился?
Наступило молчание, Ариан задумчиво следил за её лицом, и, наконец, произнёс:
— Габриэлла, я знал. С того момента, как начал искать о тебе информацию. — ласково коснувшись губами ее виска, словно не удержавшись, продолжил маг: — И дядя, король, тоже знает, где ты. Он давно требует, чтобы я привёл тебя к нему. Но… — он усмехнулся, и в его глазах промелькнуло что-то новое, чего она никогда прежде не видела. — Знаешь, я тоже стал… забывчивым. Да и к некоторым приказам я отношусь с подозрительной избирательностью
