я, смотря на Гришу, ища в нём поддержку. Он подался вперёд, так же как и я, весьма заинтересованный ответом. Один из стариков кашлянул, пригладил бороду и невозмутимо произнёс:
– Назовём их просто иной цивилизацией. Суперцивилизацией. Мегацивилизацией. Властелинами Вселенной.
А наш провожатый добавил:
– Вы рассказывали о предположениях инженера, что в следующих комплексах возможно существование динозавров, питекантропов и неандертальцев? Правильно он предполагал, надо признать. Существует бесконечное количество уровней, а в них и комплексов, где, начиная от амёбы, Хозяева «собирали» всё, что когда-либо жило и существовало на планете Земля. Столько же уровней и комплексов содержит всё, что когда-либо росло и процветало на ней же. Миллионы и миллионы лет – разумеется, по земным меркам – Хозяева это собирали и продолжают собирать каждую минуту, каждую секунду, будто вкладывая очередную марку в гигантский кляссер. Всё что рождается, а затем умирает: каждый росток, побег, цветок, каждая бабочка, паук, змея, птица, кит, медуза, домашняя корова или морской конёк – всё попадает сюда, на планету номер Два. По одному дубликату. По одной копии.
Он вздохнул и улыбнулся:
– А следим за всем этим – мы. Хранители, разбросанные и раскиданные на всех уровнях и по всем бесчисленным комплексам. Следим, чтобы, как вы их называете, ассасины, не проникали сюда и не осуществляли свои гнусные планы. Хозяева помогают нам, а мы помогаем Хозяевам. Поэтому у нас и находятся некоторые ИХ приспособления, включая навигатор. Ваш инженер, скорее всего, находится в каком-то из иных секторов, в другом уровне и другом сегменте – не в нашем. Навигатор покажет вам, где его искать, а мы, с помощью Хозяев, поможем вам туда переместиться. Там вы и встретите своего друга.
– А как мы переместимся? – спросил Гриша.
– Это сложный процесс, – ответил седовласый монах. – Раз вы прошли проверку там, у себя, и вас допустили сюда – значит быть вам отныне Наследниками планеты номер Два.
Напоследок он прищурился и улыбнулся:
– Или вы не хотите?
********
Зорин остановился посреди коридора и замер. Краем глаза он видел приближение новых охранников, и в то же время ощущал движение у себя за спиной, приходивших в чувство хирурга со Шрамом. И с той, и с другой стороны был тупик. Всё. Конец. Побег не удался, даже не начавшись. Теперь на нём отыграются по полной программе: и за дубинку, и за удар по челюсти, и за выплеснутый из миски кипяток.
Пол под его ногами светился. Не было никакого экрана, как в случае с телевизором. Не было вообще ничего. Однако они светились, и по всем стенам, от потолка до нижнего плинтуса на него смотрели эти глаза. В один миг и с той и с другой стороны всякие движения моментально прекратились. Воздух спрессовался, загустел, и всё замерло, словно парализованное. Время, казалось, застыло, остановившись в своём течении. Занесённая в прыжке нога впереди бегущего охранника так и осталась висеть в пространстве. Открытый рот застыл в безмолвном крике, а занесённая рука с зажатой дубинкой напоминала моментальную фотографии в режиме стоп-кадр.
За спиной застывшего в прыжке охранника Зорин разглядел ещё двух, таким же образом застывших в нелепых позах – как попало. Он быстро повернул голову и посмотрел назад.
Нейрохирург, видимо приходящий в себя, только поднимался с колен, когда его настиг этот необъяснимый паралич. Шрам всё ещё держал в руке опустевшую миску, и капли горячего бульона к неподвижно парили, как бы в невесомости. Время застыло в своей восхитительной неподвижности. Такой грандиозной картины небытия Андрей Петрович не мог себе представить даже в самых смелых своих фантазиях. Было что-то чарующее, и в то же время, гнетущее в этой безмолвной красоте. Ни звука, ни шороха, ни движения. В долю секунды пространство вокруг него сгустилось до цементоподобного состояния и превратилось в ничто. Корень квадратный из нуля. Неподвижность в своём абсолюте. Лишь он один мог двигаться. Он, и глаза на стене, следящие за происходящим. Он фактически стоял в их свечении, а они смотрели на него и проникали в каждую клетку его организма.
И… о чудо!
ГЛАЗА… моргнули!
Моргнули ему, инженеру, продолжая сканировать его тело, будто приглашая к чему-то, к какому-то определённому действию.
Наконец, поняв, чего от него хотят, он метнулся к первой двери и стал лихорадочно подбирать ключ. Открыв дверь, он быстро заглянул внутрь. Каморка, точь-в-точь походившая на его, была пуста, но сохраняла вид недавнего в ней пребывания: топчан смят, а на тумбочке лежала какая-то брошюра. Инженер не стал размышлять насчёт отсутствия узника, и тут же кинулся к другой двери. Открыв её, он увидел заросшего бородой мужчину, который испуганными глазами смотрел на появившегося в проёме лысого незнакомца.
– По-русски понимаешь? – крикнул ему Зорин.
Тот всё так же испуганно кивнул головой.
– Тогда выбегай в коридор! Живо! Это спасение. Все вопросы позже.
И тут же кинулся к следующей двери. Пока подбирал ключ, краем глаза заметил, как глаза на стене исчезли, а вместо них по каменному настилу пола зазмеилась серебристая дымка молочно-белого тумана. Что-то в этом роде он и ожидал. Он, разумеется, не видел, да и не мог знать о том тумане, который в его отсутствие поглотил Алексея, а может и Катю (про Григория он, по понятным причинам вообще понятия не имел). Но он знал о глазах. Он доверял им.
Открыв очередную дверь, он обнаружил за ней паренька немного моложе Алексея. Значит, этот парень, как и тот мужик с бородой, заснули в аномальной зоне, а затем, путешествуя по комплексам Мегахранилища, были схвачены незнакомцами в плащах: может даже в свой первый сон, так ничего не поняв и не осознав. За четвёртой и пятой дверью, как позже узнал конструктор, томились по раздельности в ожидании чего-то страшного молодая супружеская пара. Нейрохирург заключил их отдельно. Бог его знает, для каких опытов он их приберегал.
Распахивая подряд все двери, он неизменно выкрикивал одну и ту же фразу:
– Скорее на выход! Это спасение! Вопросы потом. Живо!
И люди поспешно выбегали.
Тем временем дымка на каменном полу превратилась в спиралеобразные кольца серебристого цвета. Оставалась последняя, шестая дверь. Не дай Господь, там будет Катя…
Открыв её, Андрей Петрович облегчённо выдохнул. Дряхлый старик, по-видимому, спившийся бомж (как когда-то прикидывался и сам Зорин) – красный нос, мешки под глазами. Конструктор не стал ничего объяснять, а просто вытащил того за шкирку в
