специально села чуть поодаль и с интересом стала слушать все, что он рассказывал. В ее выразительном взгляде, брошенном в мою сторону, я прочитала: "Давай, Дашка, действуй, давно пора...". Подруга сразу поняла, что Ваня-Джон мне понравился. Да и я с удовольствием для себя отметила, что, кажется, небезразлична ему. И кажется, до меня дошло, кто были эти суровые ребята с каменными лицами, которые поджидали нас на выходе.
- Бригадмил это, - будто прочитав мои мысли, сказал Джон, - облавы на нас устраивают.
Я с ужасом вспомнила сцену из фильма, где врасплох застигнутым стилягам такие вот члены "бригадмила" кромсали ножницами брюки, срезали коки, девушек - насильно коротко стригли, рвали колготки... Кому и чем мешали эти ярко одетые молодые люди? Они же никому ничего плохого не делали!
Мне вдруг на ум пришла сцена из фильма "Королевство кривых зеркал", который в детстве смотрела вместе с бабушкой в кинотеатре "Родина" на Итальянской. Большеглазые Оля и Яло - настоящие живые куколки - смотрели на нелепо пританцовывающую свиту короля. Яло спросила:
- А кто это?
- Про таких мой папа говорит, что они бездельники и тунеядцы, - ответила Оля.
Уже позже я где-то услышала, что это и была карикатура на стиляг. А еще про них писали сатирические фельетоны, печатали карикатуры в журналах... А они, несмотря ни на что, все-таки умели радоваться жизни.
- Одежду режут? - спросила я, идя вслед за Ваней к эскалатору. До конечной станции мы добрались довольно быстро.
- Режут, - кивнул он. - Со мной лично такого не случалось, но знакомым ребятам резали, и не раз. И не только одежду. Лео вот пару месяцев назад кок срезали, только недавно отрос заново. От патрулей много раз убегать приходилось. У нас тут парень есть один, Ники, ну или Коля по-обычному. Он в джазовом оркестре играет. Джаз, к как ты знаешь, запрещен в СССР. Так у них там в оркестре даже свои охранники имеются. Крепкие такие, спортивные ребята. Они с ними повсюду ходят. А еще, как узнают, что патруль идет - тут же предупреждают, и те - в бега. Обычно убежать удается, как сегодня, например, но иногда отлавливают и заставляют объясняться.
Однажды их прямо в Доме Культуры взяли. Естественно, комсомольский патруль стал спрашивать фамилии. Нику вдруг в голову пришла фамилия "Циммерман" - у него фортепиано дома стоит, и там на дощечке такая надпись. А друг его, Алекс, Сашка то есть, сказал: "Эллингтон". Ну те и не поняли, что над ними смеются, все записали и отпустили. Потом, наверное, во все институты и техникумы звонили, искали Циммермана и Эллингтона. Представляю, какой смех стоял!
- А почему вас не сажают? - удивленно задала я вопрос, который меня давно волновал. Неужели в стране, которая еще хорошо помнит репрессии тридцатых годов, сложно было придумать какую-нибудь статью, например, за "несоответствие идеологическому пути"?
- Формально не за что, - пожал плечами Ваня-Джон. - Статью о наказании за преклонение Западу, конечно, никто не отменял. Но мы не такие лодыри и бездельники, какими нас выставляет "Крокодил": из нашей компании, например, все или учатся, или работают. Надо же на что-то модный шмот себе покупать... Далеко не всех родители содержат. Гуляем, танцуем слушаем музыку... Под "безыдейность" и "преклонение перед Западом" это все не попадает. Ну или пока не попадает. Кто его знает, что будет через несколько лет...
Я знала, конечно же, но говорить не стала. Зачем расстраивать паренька? Пусть живет и дальше своей веселой, яркой жизнью. Со временем стиляги, как это случалось со многими молодежными субкультурами, потихоньку выйдут из моды. Коки и яркие пиджаки станут непопулярны. Потом молодежь будет заслушиваться "Битлами", носить не коки, а просто длинные волосы... Однако останется кое-что прежнее - неприятие навязываемых сверху идеалов.
- Я, как ты знаешь, работаю на заводе, Китти - учится в техникуме, Мэри - тоже работает, в ателье, кажется, - продолжал Джон, идя со мной к остановке автобуса. Лида со свои Лео ушла куда-то вперед: им явно было о чем поговорить наедине. - Дэн и Томи еще со школы встречаются, сейчас в институте вместе учатся. Джефф автослесарем работает...
Я удивилась. Так значит, не такие уж и бездельники были эти стиляги?
- За что же тогда вас так не любят? - ничего не понимая, спросила я.
- За инакомыслие, - опять пожал плечами мой новый приятель. - Нужно быть, как все, жить, как все. Ты до сих пор не поняла, в какой замечательной стране ты живешь? Ты же юная совсем, тебе сколько?
- Сор... восемнадцать, - ответила я, чуть не проболтавшись.
- Ну вот, - удовлетворенно кивнул Ваня, не заметив моей случайной оговорки. - Партия приказала слушать такую-то музыку - и все должны слушать. А почему, зачем - никого не волнует. А еще - завидуют. Вот, например, Лида, подружка твоя. Вроде бы смотрит с презрением, а по глазам так и видно, что тоже не прочь с нами погулять, приодеться стильно. "Румяными батонами" у нас таких зовут. Это когда очень хочется стильно одеться, но страшно. Мама запрещает, в институте не понимают... Ты вот не из нашей "тусы", а пришла, и подружка твоя тоже. Ну признайся, хотелось потанцевать не только идеологически выдержанные танцы?
Я хотела было обидеться, но, увидев широкую белозубую Ванину улыбку и добрые глаза, поняла, что не получится.
- Хотелось, - призналась я, решив не врать и не кривить душой. Невозможно же постоянно притворяться! Мне и так приходится каждый день себя одергивать, чтобы случайно не сболтнуть что-то лишнее.
- Значит, формально вы не нарушаете закон, - я деликатно перевела тему с обсуждения "румяных батонов" в прежнее русло.
- Именно так, - кивнул Джон. - Поэтому, естественно, остааются только общественные методы воздействия. Для этого и придумали "бригады добровольного содействия милиции", проще говоря - "бригадмил". Набирают туда идеологически стойких, у которых все мозги напрочь промыты пропагандой советского образа жизни. Там донести и объяснить что-то бесполезно - мозг уже закостенел. "Партия сказала: "Надо", Комсомол ответил: "Есть". У нас есть пародия на этот стишок, но тебе я ее рассказывать не буду - не для женских ушей.
Пока мы ехали в автобусе к общежитию, я кое-что успела разузнать о жизни стиляг. "Бабеттой", про которую всколь упомянул стиляга Джон, он же - передовик завода Ваня Корыхалов, называли прическу, которую делали себе девушки из компании стиляг. Оказывается, у
