колодой для поения скота. Князь заставил лошадь опуститься на колени и помог Астиду сползти с седла. Пока Гилэстэл наливал воду лошадям, Нира разложила еду на расстеленном платке.
— Ого! — присвистнул Астид, рассматривая гору лепешек, финики, сыр и сушеные фрукты. — Это всё на один дун?
— Торговаться надо уметь, — впиваясь зубами в хлеб, ответила Нира.
Ели жадно, молча, запивая колодезной водой прямо из кожаного мешка, привязанного к веревке «журавля» вместо ведра.
— Что произошло на рынке? — Гилэстэл выплюнул финиковую косточку в ладонь и взглянул на Ниру. — Что тебя так напугало?
Нира не донесла до рта сырный шарик, сморщила лицо.
— Там… Там голову Оз-ак-Со выставили. На шесте.
— Как скора королева на расправу, — усмехнулся князь. — Его одного?
Нира кивнула.
— Ручаюсь, этот шест будет не последним. Главное, чтобы на остальных не оказались мы, — Гилэстэл поднялся. — В дорогу.
Заночевали посреди джезъянской степи, у подножия пологого холма. В свете скудного бивачного костерка было видно спящих лошадей и посверкивание глаз ночных лисиц, иногда прошмыгивающих невдалеке от стоянки. Нира спала, подстелив под себя потник, положив голову на седло и укрывшись княжьим кафтаном. Астид улегся просто на земле, привалившись ко второму седлу. Но прежде, чем он заснул, Гилэстэл напоил его смесью из эликсиров, хранящихся в заветном сундучке.
— Это ускорит заживление.
— Вам бы тоже не помешало, — Астид указал на грудь полуэльфа, стянутую бинтами под рубахой.
Гилэстэл кивнул.
— Как только восстановлю свои силы, подниму и тебя на ноги. Надеюсь, что восстановлю…
Отвернувшись от Астида, полуэльф устремил взгляд на язычки пламени. Астид тронул его за плечо и ободряюще подмигнул.
— Что за сомнения, Ваша светлость? Пару дней отдыха, и все станет как прежде.
Гилэстэл медленно покачал головой, не отрываясь от созерцания огня.
— Со мной что-то не так, Астид. Там, в яме, Крат-ак-Халь что-то изменил во мне. Я ощущаю разницу между собой прежним и нынешним. Но не могу её осознать, не могу объяснить. Я помню свою беспомощность перед ним, перед напором его разума. Кровь стыла в моих жилах. Я сопротивлялся, Астид. Как только мог. Но что-то во мне изменилось.
— Вы встретили равного противника.
При этих словах Гилэстэл кинул короткий взгляд на спящую Ниру.
— Вы победили и стали сильнее — вот что в вас изменилось.
— Нет, Астид. Это не моя победа. Если бы не ты, я бы сейчас пускал слюни в какой-нибудь джез-ак-закской канаве.
— А если бы не вы, Ваша светлость, некоторые важные части моего тела сейчас жрали бы собаки на помойке. Давайте признаем обоюдные заслуги и закончим с дифирамбами. Все будет как прежде, вам просто нужно отдохнуть. Сводите синяки, сращивайте ребра и заканчивайте с самокопанием. Мы живы, скоро будем здоровы и у нас потрясающий трофей. А если приложить еще усилий, можнополучить и то, ради чего мы оказались в Джезъяне.
— Умеешь ты вдохновить, — взглянув на Астида, усмехнулся Гилэстэл.
Успокоенный эликсирами, Астид уснул быстро.
Гилэстэл стащил рубашку, размотал тугую повязку и ощупал свои бока. Обезболивающая настойка дала возможность проделать весь путь пешком, но сейчас её действие ослабело, и Гилэстэл маялся от вернувшейся боли. Вот они, справа, под обширным набухшим черно-красным кровоподтеком — два сломанных ребра.
Полуэльф порылся в дорожном мешке и вытащил ларчик с инструментами. Смочил край бинта водой, протер бок, и, накалив в пламени костерка малый нож, сделал надрез в центре синяка. Морщась и пошикивая, Гилэстэл выдавил скопившуюся кровь. Соединив края ранки, толстым слоем нанес на неё мазь, основными составляющими в которой были зверобой, синильник и медуница. Через несколько минут мазь застыла на коже прочной корочкой и закупорила надрез. Полуэльф лег, вытянулся, прикрыл глаза и сконцентрировался на сращивании костей. Увы, последние дни основательно его подкосили. На нехитрое заклинание света или сонный заговор много сил не требовалось. Что же касается регенерации… Нужна была энергия, которой у князя не было в достатке. Он открыл глаза, сел. Зацепил взглядом спящую по другую строну костра Ниру.
Какое-то время Гилэстэл сомневался. Но кто защитит их всех в случае опасности? Астид еще долго не сможет восстановиться. Нира — лишь слабая девушка, не способная противостоять воину или разбойнику. Полуэльф подсел к ней. Осторожно, стараясь не разбудить, взял в свои ладони её теплую руку. Этим методом он избегал пользоваться, но сейчас иного способа не было.
В ней было столько жизненной силы! Ему не пришлось вытягивать энергию силой. Она полилась в тело Гилэстэла бурным живительным потоком, восстанавливая его, давая силы на исцеление. Искушение вычерпать это животворное озеро до последней капли становилось все сильнее. Но князь, внимательно следящий за рукой Ниры, не позволил себе поддаться жадности. Как только её розовые ногти побелели, Гилэстэл выпустил похолодевшую ладонь из своих рук. Укрыв Ниру вторым потником, князь вернулся на свое место.
Утром лицо Гилэстэла выглядело не в пример приятнее, чем накануне. А еще Астид заметил отсутствие бинтов под его рубашкой. Только Нира с самого пробуждения была хмурой и ежилась, потирая плечи.
— Я отвратительно спала, — пожаловалась она. — И замерзла.
Границу пересекли на третий день после полудня. Стража, забрав пропускные таблички, внимательно следила за тем, как троица проходит через жердяные воротца. Только удалившись от пограничного поста на достаточное расстояние, Гилэстэл придержал лошадь.
— Надо бы найти, где остановиться на время, — сказал полуэльф, оглядев расстилающийся перед ними масгитский простор. — Нужно восстановить силы перед тем, как отправиться домой.
— Там Хишанжат, — Нира вытянула руку в направлении холмов на северо-западе. — Можно попроситься на постой.
Хишанжат оказался поселением в пять десятков сырцовых одноэтажных домов с плоскими крышами, с дворами, обнесенными сырцовыми же стенами. Берег неширокой речки на краю поселения порос высокими, устремленными в небо, тополями. По узким улочкам наперегонки с собаками носились мальчишки в широких шароварах и рубахах, меж дворов на травянистых островках бродили куры и козы. Путников настороженными и любопытными взглядами провожали седобородые старики, сидящие у некоторых дворов.
Нира окликнула одного из мальчишек постарше. На её вопрос он закивал головой и, поманив за собой, засеменил по улице.
— Торговаться буду я, — сказала Нира, слезая с лошади у дома, к которому их привел мальчишка.
Но вышедший навстречу хозяин даже не стал с ней разговаривать, и, оглядев путников, обратился к Гилэстэлу. А Нире осталось лишь переводить. Торговаться князь не стал, невзирая на негодование Ниры, и заплатил половину запрошенной платы вперед. Довольный хозяин помог снять Астида с седла, и вдвоем с Гилэстэлом они занесли его в дом. Князю и Астиду предоставили отдельную комнату, Ниру же хозяйская жена увела на женскую половину. Для
