Я щедро намазала смальцем решетку и стала раскладывать на ней кусочки свинины и овощей. Поместив решетку повыше над огнем, достала из небольшого подпола сыр и нарезала его ломтями.
От очага по комнате разнесся запах жареного мяса. Искоса глядя на Сайориса, я увидела, как он прикрыл глаза и судорожно сглотнул. Видимо, дела его были совсем плохи.
Накрыв на стол, я водрузила на него кувшин с элем и мягкую лепешку с кусочками золы, которую только что же и испекла.
— Угощайтесь, — небрежно бросила я ему, заметив, с какой жадностью он стал впиваться зубами в мясо.
— Откуда у такой благородной особы столько житейских навыков, госпожа Шарлотта? — проговорил он с набитым ртом.
— Я ничего о себе не помню, — отрывисто ответила я. — Что значит благородной? Кто я?
Сайорис довольно хохотнул и продолжил есть уже медленнее, стали проступать манеры.
— Вот теперь мы и подошли к самому главному, к моему предложению и нашей сделке, — ответил он, неотрывно глядя на меня. Его глаза в свете масляной лампы горели каким-то бесовским пламенем. Я невольно подумала, что он хоть и мразь конченая, но красив безусловно. Впрочем, мой жизненный опыт моментально записывал теперь это в недостаток.
— Что вы хотите мне предложить, — спросила я, делая вид, что тоже ем. Только чтобы не выдавать своего страха и нервного состояния.
Сайорис не торопясь налил себе в кружку эля, осушил её до дна и только потом ответил:
— Я говорю вам кто вы родом, всё, что знаю о вас, открываю вам имя вашего жениха и вы больше обо мне не услышите и не увидите меня. За это я требую у вас сумму вполовину меньшую, что назвал ранее.
Я почувствовала невольный интерес и Сайорис точно это заметил, потому что плечи его расслабились и он с удовольствием оглядел меня.
— Если бы не моё трудное положение, я бы с удовольствием взял с вас плату иным способом. При вашем горячем согласии, разумеется.
Меня невольно передёрнуло и глаза его похолодели.
— Итак? Мы договоримся?? — резко спросил он.
Я молчала, не зная, что ответить. Мне нужна была помощь, нужен был совет, нужен был Алан!
— Скорее! — рыкнул этот юноша, которого бог знает как судьба повела этой дорогой, дав изначально, наверное, всё.
— Договоримся, — едва слышно произнесла я, — только завтра. У меня всё равно нет здесь при себе денег. Было бы странно, если бы я держала их при себе, вы же должны понимать. Приходите завтра. Я согласна.
Некоторое время он сверлил меня глазами, а затем кивнул.
— Договорились, леди Шарлотта. — поднялся, а затем шагнул к двери, — только не пытайтесь обмануть меня! — и вышел.
Я откинулась к стене и закрыла глаза. Сердце колотилось быстро и больно.
Затем я встала, и не торопясь заперла дверь. Стала собирать посуду со стола, остатки еды и бокалы. Сев перед очагом, поворошила угли. Потом налила воды в небольшую миску и спокойно перемыла посуду.
Словно собираясь спать, я умылась, почистила зубы и довольно долго расчесывала волосы. Окна у меня пока еще не были занавешены — я не успела сделать это, поэтому я точно знала, что какое-то время Сайорис будет следить за мной. За тем, что и как я буду делать.
Прошло, наверное, не менее двух часов, прежде чем я загасила лампу и какое-то время сидела, не шевелясь.
Потом сняла башмаки и бесшумно открыла заднюю дверь. Прислушиваясь к звукам вокруг, я морщилась от досады — всё заглушало биение моего сердца.
Сделав шаг, потом второй, третий…я бросилась от своего дома изо всех сил. Так я бежала только раз в жизни — когда убегала тогда от банды Сайориса. Я бежала к дому Алана и всю дорогу мне казалось, что Сайорис гонится за мной и нагоняет меня.
Мой стук в дверь Алана и Гретты, казалось, звучал на весь город. Не выдержав, я закричала:
— Алан, Алан, откройте! Впустите меня!
Дверь немедленно отворилась и я рухнула внутрь.
Приходя в себя, я поняла, что держу в руках кружку с водой и мои зубы стучат о неё. Я сделала глоток.
Рядом со мной сидел Алан и ждал, когда я приду в себя. Гретты не было, наверное, верный данному мне слову, что она ни о чем знать не будет, Алан как-то сумел удалить её. А может, она стала более сговорчивой, когда догадалась, что их материальное положение улучшилось благодаря мне.
— Что случилось, госпожа Шарлотта? — мягко спросил он.
Путаясь в словах, я рассказала ему всё, что помнила — с момента, как очнулась в лесу, мой побег от разбойников, мою жизнь в доме Лливелина и побег оттуда.
Конечно, я деликатно опустила часть о своей прошлой жизни. У Алана и так глаза были на лбу, при всей его невозмутимости.
— Алан, что мне делать? Может, заплатить ему за сведения и пусть уходит?
Алан крепко задумался. Он молчал, наверное, минут десять. Я ждала, что он скажет.
— Леди Шарлотта, не стоит платить ему ни пенни. Потому что от вас он направится прямёхонько к вашему жениху и продаст ему информацию о вас. Поэтому не надо кормить этого преступника, вам еще дело поднимать. Скоро сюда в любом случае явится ваш будущий муж и расскажет вам всё бесплатно.
— А что делать, когда он снова придет? Этот Сайорис?
— Не придёт, — сказал, как отрезал, Алан. — Об этом больше не беспокойтесь. Я обещаю.
После того, как утром Алан привез меня домой, я еще долго ощущала запах Сайориса. Странное было чувство. С одной стороны я ненавидела и боялась его, с другой мне от чего-то было его болезненно жаль. Почему он, имея явно хорошее воспитание и происхождение стал таким отморозком?
— Алан, прошу вас, только не берите грех на душу, — страшась этого сейчас сильнее, чем самого Сайориса.
Алан невозмутимо ответил:
— Ничего не бойтесь, госпожа. И этого тоже. Я не стану марать о него руки, у меня есть другие возможности.
Я немного успокоилась. Хоть этот мерзавец и вынул из меня всю душу, смерти я ему не желала.
Алан поехал в кузницу за уже готовыми дверцами и противнями, также он должен был забрать уголь в лесу. А я села мастерить занавески, хотя это обещала сделать Винни. Мне просто нужно было чем-то себя занять, чтобы перестать вздрагивать от каждого шороха. А что будет, если Сайорис придет сейчас, когда я снова одна? На улице было оживленно, слышались голоса и шум рынка. Нет, сейчас он не придёт — слишком опасно для него.
Корзина яблок, который золотой человек Алан не забыл прихватить с собой, источала волшебный одуряющий аромат. И я наконец-то перестала чувствовать запах Сая.
Встряхнув готовую занавеску, я придирчиво рассмотрела её. Ткань была из отбеленного льна. С оборкой смотрелось очень симпатично и я полезла тут же вешать её на крюки, которые торчали из стены.
