несколько куч, но я нашла свой красный раздельный купальник. Верх был спортивный с квадратным вырезом, благодаря которому мои ключицы хорошо выглядели.
Я натянула джинсовые шорты и укороченную футболку с изображением музыкальной группы и направилась к двери. Когда я открыла её, Брукс был прямо там, где я его оставила, выглядя прямо как парень с плаката Вайоминга.
— Какую обувь мне следует надеть? — спросила я. Брукс воспринял это как возможность осмотреть меня. Жар наполнил моё тело, когда его взгляд прошёлся от моих ног до глаз.
— Твои сапоги подойдут, — сказал он.
Они были у двери, поэтому я отвернулась от Брукса и нагнулась, чтобы надеть их.
— Готова, — сказала я, когда развернулась. Его глаза всё ещё были там, где была моя задница, когда я обувала свои сапоги.
Его взгляд встретился с моим. Я подняла бровь, глядя на него, и Люк Брукс сделал то, о чём я даже не подозревала, что он способен на такое — он покраснел.
— Пойдём, — сказал Брукс. Он отодвинулся и протянул руку, жестом приглашая меня идти перед ним. Я закрыла дверь хижины и направилась к его грузовику, который был припаркован рядом с моим. Брукс догнал меня.
— Ты каталась верхом за последние несколько дней, да?
— Ага. Как ты узнал?
— Догадался. Подумал, что ты могла бы взять выходной.
Мы подошли к пассажирской двери грузовика, и я хотела открыть свою дверь, но Брукс меня опередил.
Я не могла вспомнить, когда в последний раз мужчина открывал для меня дверь. Я забралась в салон, и он убедился, что я полностью внутри, прежде чем захлопнуть дверь. Когда он забрался на свою сторону, он схватил с сиденья авиаторы и надел их.
Как будто он мог стать ещё горячее.
— Этот кофе твой, — он кивнул на стаканчик в подстаканнике рядом со мной. Он был из единственной кофейни в Мидоуларке. Вероятно, он может стать ещё горячее. Я сделала глоток. Кофе был идеальным.
— Я не знал, изменились ли твои предпочтения в кофе, поэтому взял, как помнил. Фильтр-кофе, много сливок, без сахара.
— Идеально, — сказала я. Я даже не могла вспомнить, когда Брукс был рядом, чтобы услышать, как я заказываю себе кофе, но вот он здесь, помня это, будто это ничего не значит. Я держала стаканчик двумя руками и позволила ему, как и задумчивости, которая возникла вместе с ним, согревать меня.
Chevy K-20 Брукса имела только передний ряд сидений, в середине которого была сумка. Несмотря на то, что я не ела бекон, я узнала запах.
— Для тебя есть вегетарианский буррито на завтрак.
— С дополнительной порцией бекона для тебя, я полагаю?
Брукс употребил достаточно приёмов пищи в моём доме, чтобы я знала, что этот мужчина любил бекон. Он и мои братья были бездонными пропастями, когда дело касалось еды. Когда мы передавали тарелки за обеденным столом, мой папа всегда удостоверялся, что я брала их первая, потому что если я получала их последняя, то был слишком велик шанс, что в них уже ничего не оставалось, несмотря на гигантские порции, которые мы делали.
— Естественно, — сказал он.
Я вытащила своё буррито из сумки и начала есть. Боже, кофейня реально шагнула вперёд в завтраках. Он был очень вкусный.
— Когда ты избавился от своей C/K? — спросила я.
Брукс улыбнулся.
— Она всё ещё моя, но, к сожалению, она уже не в рабочем состоянии. Я купил эту у одного из постояльцев бара в прошлом году.
— Мне нравится, — этот грузовик подходил ему. Он был классический и мужественный.
— Мне тоже. Гас пытался уговорить меня на новый грузовик, но я не готов распрощаться с ручной коробкой передач или окнами, которые действительно опускаются вниз, — сказал он. — Я рад видеть, что у тебя всё ещё есть твой грузовик.
Теперь был мой черёд улыбаться. Я любила свой грузовик. Я усердно работала ради него, и это была моя первая большая покупка, которую я совершила сама.
— Я буду ездить на нём, пока физически не смогу больше водить, и даже после тебе придётся вырывать ключи из моих холодных, мёртвых рук, — сказала я.
— Ты же знаешь, что он чертовски ужасен, да? — сказал он с ухмылкой.
— Как и ты, — съязвила я. Я бы не стала терпеть эту клевету на автомобиль. — В любом случае, так куда ты меня везёшь?
— Увидишь, — сказал он, его ухмылка стала шире. — Думаю, тебе понравится.
— Что натолкнуло тебя на идею поездки?
— С тех пор, как ты дома, ты была только в трёх местах: ранчо, бар и дом Тедди, — он был прав.
— Самые прекрасные места, — сказала я, — за исключением «Дьявольского сапога». Я немного сомневаюсь в нём. — Брукс выразительно посмотрел на меня.
— Пофиг. Если ты собираешься остаться в Мидоуларке, ты можешь ещё найти несколько мест, чтобы влюбиться в Мидоуларк, — сказал он. — Я знаю, что тебе было нелегко вернуться домой, и, хотя ты любишь свою семью и ранчо, они не могут быть единственным, что ты любишь, если ты собираешься остаться здесь и быть счастливой.
Маленький комок образовался в моём горле. Это было заботливо. Вместо разговоров я вытащила буррито Брукса из сумки, наполовину распаковала его, чтобы он мог есть его, пока ведёт машину, и передала его. Это был маленький жест, но я надеялась, что он поймёт смысл: спасибо тебе.
Он быстро улыбнулся мне, прежде чем его взгляд вернулся на дорогу, с буррито на завтрак в руке. Как мужчина мог управлять ручной коробкой передач и есть буррито в это же время было выше моего понимания.
Я подумала о том, что мой папа сказал мне недавно: Люк Брукс обладает сердцем размером со Скалистые горы. Я начинала думать, что это было правдой, и задумалась, почему не замечала этого прежде.
Мы с Брусом ехали недолго, наверно, около тридцати минут. Я быстро справилась со своим буррито на завтрак, но тянула время с кофе, наслаждаясь как напитком, так и жестом. Мы проехали через город, который, по сути, состоял всего из одной дороги. Оттуда
