своими стреляешь? – Она приложила к моей щеке лезвие, заставляя смотреть ей в лицо не двигаясь. – Страшно? – Лицо девушки разрезала страшная улыбка, говорящая о том, что у меня были большие неприятности. – Это хорошо, что страшно. Подыхать всегда страшно. Даже таким, как ты.
Очень большие неприятности.
Из-за угла вышли две фигуры в темных плащах с капюшонами, скрывающими лица.
– Я же говорил, что она ведьма! – сказал принадлежащий одному из «плащей» мужской голос, похожий на хриплый лай старого пса.
– Вуд должен тебе две монеты за то, что проиграл спор, – нахально ответила девушка.
– У меня нюх на эту мерзость, – сказал «лающий» с видом торговки, утверждающей, что ее хлеб самый вкусный во всей округе.
Далее второй «плащ» очень грубо разрезал рукав моего платья, обнажая магический рисунок, и озвучил то, что все поняли и без его пояснений:
– Целитель, – голос его был неприятным и сиплым. – На площади ее вздернем или здесь?
– Лучше сжечь! – выступил с предложением «лающий».
– Нет, – отрезала девушка. – Раз она целитель, ее кровь можно продать на черном рынке. Не знаю, какую дрянь они из нее варят, но стоит она прилично. Потом доложим о ней старшему.
Я слушала и не верила своим ушам. Боги… неужели это происходит со мной?
Меня замутило.
– Да на кой еще с ней возиться? – возмутился «сиплый». – Камень на шею и сбросить в море. Пусть напьется водицы и сдохнет.
– А потом переродится в русалку и скормит тебя Шеумейсу, болван недоделанный! – гаркнула девушка.
– Говорю же, сжечь ее надо! – снова включился в дискуссию «лающий».
– Чтобы весь Иеракон, включая Департамент Стражей, сбежался на огонек? Совсем с головой не дружишь? Да тебя повяжут быстрее, чем ты чиркнешь спичкой, недоумок! Не терпится сгнить в темницах Дэрмириона [11]? – продолжала распекать своих спутников девушка. – Ох, Двэйн! У вас мозги есть вообще? Берите девчонку и тащите ее в подвал. Немедленно!
Я приготовилась дать отпор. Ну или хотя бы попытаться его дать. Хоть практика и показала, что в вопросах оказания сопротивления навыков во мне не больше, чем в половой тряпке. Просто так сдаваться я не собиралась.
– Не так быстро, – послышался рядом тихий мужской голос, и «лающий» с «сиплым» повалились на колени, словно землю у них из-под ног выдернули, как ковер. Мужчины хрипели, хватаясь за горла, вокруг которых клубились обручи тьмы. За ними стоял человек.
Одетый во все черное, он словно был соткан из мрака. Мне даже захотелось спросить у кого-нибудь, видят ли они его или я все-таки слишком сильно приложилась головой.
Девчонка, смекнувшая, что дело – дрянь, оказалась рядом со мной, дернула за волосы, придавая мне почти вертикальное положение, и прикрылась, словно щитом.
– А! А! А! – предостерегающе выдала она и приложила мне острие клинка к части шеи под подбородком.
Видимо, это должно было чем-то напугать фигуру в черном. Только вот он явно не проникся. Пройдя мимо хрипящих на земле мужчин так, словно они были пустым местом, незнакомец подошел ближе. И тут я поняла.
Поняла, что я, по всей видимости, основательно повредила голову и теперь у меня галлюцинации. Потому что сотканной из мрака фигурой оказался маг, подаривший мне «Око Черного Дракона».
А может, мне не казалось? Может, он и правда пришел? Пришел спасти меня…
Боги… я готова была разрыдаться от облегчения, хотя для этого еще явно было рановато.
– Еще шаг, исчадье Проклятого вулкана, и я воткну ей клинок в глотку по самую рукоятку!
Но мага ее грубая тирада абсолютно не тронула. Скептически глядя на грубиянку, он сложил пальцы в особом магическом жесте, смысл которого мне был неизвестен, и что-то прошептал. Я едва не задохнулась, когда его магия растеклась по пространству. Тяжелая и вибрирующая. Темная магия.
Девушка за моей спиной издала какой-то гортанный, хрипящий звук и с явным трудом разжала пальцы, как если бы они были окаменевшими. Нож со звоном упал, а девушка отпустила меня и медленно, с трудом справляясь с собственными ногами, подошла к магу. Я много читала о чарах принуждения, но впервые наблюдала их воочию. И выглядело это слегка жутковато, если честно.
Маг внимательно на нее посмотрел, затем склонил голову вправо и прищурился.
– Жаль, что на тебе нет нужной мне метки. Очень жаль, – тихо сказал он. – Как твое имя?
– Туригелла, – ответила та с явным напряжением. По всей видимости, пыталась бороться с магией.
Ее явно ждало разочарование. Чтобы справиться с чарами принуждения, требовалась закалка посильнее.
– Уходи, Туригелла, и молись Призрачной Королеве [12], чтобы она забрала тебя раньше, чем мы снова встретимся, потому что в следующий раз я уже точно не буду так добр.
И было в его тоне что-то такое, от чего я и сама была бы не прочь помолиться всем богам за Туригеллу. А заодно и за себя. Так, на всякий случай.
Девушка медленным шагом направилась в сторону гавани. Взгляд мага сжигал ее понурую спину до тех пор, пока она полностью не скрылась в темноте, а затем переместился на меня. Казалось, он изучал мое лицо целую вечность, пока я потихоньку начинала паниковать. Почему-то руку с артефактом еле ощутимо обдало жаром. Нехорошее предчувствие вцепилось в мои плечи и затрясло, призывая сделать что-нибудь.
В руке мужчины вспыхнул сгусток черного клубящегося дыма. И он, как ни в чем не бывало, направился ко мне, шепча на неизвестном наречье какое-то заклинание.
Я вскочила и побежала. Точнее, попыталась. Потому что, ослепленная пронзившей тело болью, пошатнулась, запуталась в ворохе юбок и самым неэлегантным образом завалилась обратно.
Что тут сказать? В Мэнфистериуме все со смеху попадают, если услышат историю столь нелепой смерти.
– Твою ж бездну! – простонала я, растянувшись на дороге. – Проклятый фокр! Да чтоб их гончие Мэнфистериума на лоскуты разодрали! Еще это платье. Исчадье Тьмы, а не платье!
Я застыла, осознавая, что снова могу говорить. Приложила ладони к зубам, затем к шее и обнаружила, что артефакт Тишины пропал. Но как?
– Если вы закончили с демонстрацией словарного запаса, то могу помочь встать, – мужчина подошел ближе, демонстрируя деактивированный артефакт, и протянул руку.
Его глаза снова были моего любимого серо-зеленого цвета, а лицо ничего не выражало. Даже если мое позорное падение и последовавшие за этим стенания и позабавили его, то маг явно не посчитал нужным это демонстрировать. Этот факт безмерно радовал, но все же от жгучего стыда не спасал.
Приняла протянутую ладонь со всем возможным в подобной ситуации величественным видом и попыталась встать. Но при первом же движении все тело пронзила невыносимая боль, выдавливая из груди мучительный вскрик. Я
