– Я-то сразу поняла, что это. Мы же изучали культуру шаманов и в Сибири, и на Алтае. Сева тоже понял, но все же надеялся. Это похоже на приступы эпилепсии, еще лихорадка Севу трепала, он все время рвался куда-то идти… Мы вернулись в Москву, Сева сразу обратился к психиатру, к профессору Сергееву. Даже в клинику лег. Но ничего не помогло. Севу выбрали. И Сева смирился. Если человек не соглашается стать шаманом – он умирает. Духи вынуждают. А я теперь даже рожать боюсь – вдруг духи выберут наших детей? Они так и поступают обычно – родственников выбирают. А шаман себе не принадлежит. Просят камлать – надо камлать. Единственное, что Сева не всякий день может работать. Есть сильные шаманы, есть слабые. Сева – слабый шаман. Но люди к нему все равно идут, он не может отказать. Сначала было мало людей – не знаю, откуда узнавали. Может быть, как раз из психиатрической лечебницы произошла утечка – врачи, пациенты… Потом пошло как снежный ком.
– А почему вы не в Москве принимаете? – помолчав, спросил Филипп.
– Вы крики слышали? Это Сева в измененное состояние входит, в такое специальное состояние сознания шамана, чтобы с духами общаться, контактировать с бестелесными сущностями.
– Сам входит? В измененное состояние? – поразился Филипп.
– Нет-нет, это не то, что вы подумали…
– А что я должен подумать?
– У многих этнографов можно встретить: камлание долго не начиналось, потому что было мало водки. Пойдите в магазин, купите ведро водки – но камлание у вас не начнется. Некоторые шаманы используют алкоголь или грибы специфические как катализаторы, как бензин в машине. Шаман знает состояние, в которое он стремится. Если ему нужен этот катализатор – он будет использовать.
– А Сева?
– Нет, он входит в состояние измененного сознания сам, без катализаторов. Так вот в Москве люди полицию вызывали, когда крики слышали. Мы продали квартиру, купили этот дом. Сюда тоже участковый приходил. Но мы ему все объяснили.
– Объяснили? – ахнул Филипп. – И участковый поверил?
– Поверил не поверил, – горько усмехнулась Жанна, – а с духами связываться никто не хочет. На всякий случай. И потом, мы здесь никому не мешаем. Соседи на нас не жалуются.
– И что же, Сева лечит? Какие болезни?
– Не лечит, упаси боже! – испуганно сказала Жанна. – Но когда у людей есть вопросы к духам, Сева не может отказать. Например, когда про родовое проклятие спрашивают. Только духи могут на этот вопрос ответить, только они.
– Духи могут только ответить на вопрос, – Филипп понизил голос, почти шептал, – или они могут что-то сделать? Конкретно?
– Иногда делают, – так же тихо ответила Жанна, – если захотят.
– Духи ставят условия?
– Да. Но не все в их власти. На звук бубна приходят духи. Но не все в их власти, не все…
– У вас есть красный камень? – вдруг спросил Филипп.
– Красный камень?
– Кольцо или кулон с красным камнем? Что-нибудь?
– Мы много украшений из экспедиций привозили, – растерялась Жанна, – но я ничего не ношу, не до этого. Почему вы спрашиваете?
– У меня пациентка с похожими симптомами, – сказал Филипп и испугался, что придется долго объяснять что к чему.
Но Жанна только кивнула понимающе.
– Можете показать свои украшения? – спросил Филипп.
Жанна прислушалась – в доме раздавались мерные удары бубна. Провела Филиппа по лестнице на второй этаж. Скрипнула рассохшаяся ступенька. Жанна и Филипп замерли, но ритм ударов не сбился, звучал глухо, размеренно.
– Я вам даже чаю не предложила, – прошептала Жанна.
Филипп замахал руками: какой чай? Не до того.
На стенах потемневшая вагонка. Кровать, застеленная старым пледом в катушках, видавшее виды кресло с потертыми подлокотниками, торшер с перекошенным абажуром, рассыхающиеся полки, плотно набитые книгами и папками с рукописями, старомодная «стенка» из дээспэ. Опрятная, интеллигентная бедность.
«Небогато живут нынче общающиеся с духами и с бестелесными сущностями», – подумал Филипп.
– К нам приходят небогатые люди, – Жанна перехватила недоуменный взгляд Филиппа. – Оставляют кто сколько может. Духи не разрешают ничего просить у людей.
– Но к вам же очередь. За три месяца записываются! – изумился Филипп.
– Сева принимает раз в три дня, нет сил чаще. Он два дня потом лежит пластом. Почти в бреду.
– Так, может…
– Нельзя отказывать духам, – испуганно замотала головой Жанна. – Мир камней, мир рек, мир живых, мир мертвых – миров много, и все миры должны жить в мире друг с другом. Вот, смотрите…
Жанна достала из секретера шкатулку, открыла, протянула Филиппу.
Россыпь бижутерии – и только. Этнические украшения – бирюза, кожаные браслеты, ожерелья с перьями птиц…
– Вы что-нибудь слышали про красный камень? – спросил Филипп.
Жанна пожала плечами:
– Вообще-то у разных народов много рассказов о красных камнях. Что конкретно вас интересует? Энергетика, которая приписывается красным камням? Конечно, приписывается. Жизненная сила, смелость, любовь, страсть, радость…
– Приписывается, – повторил Филипп, – а на самом деле?
Жанна рассмеялась, спохватилась, прикрыла рот ладошкой:
– Знаете, вопрос не ко мне. После того как с Севой это случилось… после того как с нами это случилось. А ведь мы изучали шаманов сугубо в научных целях… Несомненно, во всех этих народных верованиях что-то есть. Однако научно доказанным может считаться только то, что много раз можно повторить. Отдельные прецеденты – всегда антинаучны. Я, например, писала диссертацию на тему: «Философско-религиозный анализ шаманизма». Теперь даже смешно об этом вспоминать.
– Почему?
– Потому что я слишком много знаю о шаманизме, – Жанна попыталась улыбнуться, – теория не вписывается в практику.
– А практика в теорию, – согласился Филипп.
Филипп тоже оставил немного денег семье шамана Севы. Стесняясь, тайком положил на книжную полку.
– Можно я буду звонить, консультироваться? – спросил у Жанны. – Я не навязчивый. Но иногда очень надо поговорить с понимающими людьми.
Жанна печально кивнула. Шаман Сева не вышел проводить гостей.
– Что вам сказал шаман? – допытывался Филипп у Ольги.
– Я вам не скажу, не обижайтесь, Филипп.
– Почему не скажете? Шаман запретил?
– Нет. Но не
