к тому склепу, благодаря ему мы нашли фотографическое оборудование, пленки и снимки воспитанниц.
– Но к самому-то преступнику он нас не вывел, хотя должен был!
– Не придирайтесь, Флер, к бедному цветочку, – Максимилиан с улыбкой посмотрел на него. – Он и так сделал очень многое. Как и вы, мой драгоценный Цветок.
Я зарделась и потупила взгляд, не зная, куда деваться – в такое смущение и смятение привели меня слова Максимилиана, а также тон, которым они были сказаны. Ну да, мое имя – Флер – действительно переводится как цветок, но все же… назвать меня своим Цветком, да еще и драгоценным… Ах, да может это и ничего не значит, а я уши развесила!
– А Джейн очнулась, чувствует она себя хорошо, но рассказать ей нечего…
– Да, она ничего не видела, ничего не знает и ничего не помнит. Как и все остальные девушки, пострадавшие от действий преступника, – с неудовольствием подтвердил Максимилиан.
– И что же нам теперь делать?
– Есть у меня пара мыслишек, но их надо как следует обмозговать. А вам, Флер, надо как следует поужинать – вы же пропустили обед. Вот и колокол как раз. Увидимся завтра.
Окинув меня на прощание долгим взглядом, Максимилиан ушел. А я очень бодро – сказывался пропуск обеда – потопала в столовую.
И уже потом, много позже, я вертелась с боку на бок и никак не могла заснуть. Мне казалось, что мы с Максимилианом упускаем что-то важное, какую-то деталь, которая расставит все на свои места и укажет на личность преступника. Но какую?
Что у нас есть?
Некто с фотографическим аппаратом и большой охапкой цветов незаметно для всех проникает ночью в комнату воспитанницы (не через дверь и, скорее всего, не через окно), запирает дверь на замок, чтобы никто не мог войти, усыпляет ее так, что она потом не может ничего вспомнить (либо усыпляет заранее), раздевает, укладывает в красивую позу, раскладывает на постели цветы, одним цветком обязательно прикрывает местечко между ног, фотографирует ее и уходит. Физического насилия к жертве не применяет. Снимки же с обнаженной девушкой потом распространяются в Кайденшире.
Через некоторое время злоумышленник повторяет все это с другой воспитанницей.
Каковы его цели? Что он хочет этим добиться и хочет ли? Быть может, все это действо и является самоцелью?
И как он умудряется оставаться незамеченным? Каким путем попадает в пансион и в комнаты к девушкам? Как уходит?
Я уснула, так и не найдя ответов на все эти вопросы. И приснилось мне, что большое зеркало, висящее напротив моей кровати, плавно отъехало в сторону, а из потайного хода, открывшегося на его месте, вышел человек.
– Потайной ход! Ну конечно! – воскликнула я и вдруг поняла, что все это происходит наяву.
Глаза мои полезли на лоб от удивления, когда я поняла, КТО проник ко мне таким образом.
Я дернулась, пытаясь соскочить с кровати, убежать, спастись, сделать хоть что-то! Но было уже поздно – человек подошел ко мне слишком близко.
– Слишком поздно, милочка, – вторя моим мыслям, мерзко захихикал неуловимый маньяк, которого мы тщетно искали столько времени. – Слишком поздно для тебя, а еще чуть-чуть и стало бы слишком поздно и для меня. К счастью… – белый платок опустился на мое лицо, тяжелая рука придавила его сверху.
Что было к счастью, мне так и не довелось узнать – я провалилась в небытие.
Глава 17
Холод. Темнота. Нет, не беспросветный мрак, но источник света слишком мал или недостаточно близок, чтобы хорошо осветить окружающее пространство. К тому же я не могу сфокусироваться – нечеткий, размытый мир плывет и кружится вокруг меня.
Сырость. Она пробирает до костей, заставляя дрожать и подтягивать колени к груди. Где-то капает вода, разбивая давящую тишину. Затхлый, застоявшийся воздух застревает в легких, не давая свободно дышать.
Онемевшее от долгой неподвижности и застывшее от холода тело отказывается повиноваться. Я лежу на твердой, шершавой поверхности среди чего-то непонятного, мягкого, слегка шуршащего, а местами и острого, болезненно утыкающегося мне в руки, ноги, плечи. Ветки с листвой? А лежу я тогда на земле? В саду пансиона? А источник света – это фонарь с главной аллеи?
Нет! Быть того не может! Не могла эта тварь вот так запросто бросить меня в месте, где любой может обнаружить меня, откуда я сама могу уйти! Но тогда… где же я?
Я предпринимаю очередную попытку сесть и на этот раз мне это удается… и тут же на голову падает что-то большое и тяжелое, а после с грохотом летит на пол! С глухим стоном я откидываюсь на свое неудобное и непонятное ложе. От боли в голове проясняется, глаза собираются в кучку, но то, что они видят, меня совсем не радует.
Склеп! Определенно, это склеп, но какой-то другой, не тот, в котором мы недавно побывали с Максимилианом!
Я снова сажусь, медленно и осторожно, чтобы не спровоцировать падение еще чего-нибудь на свою многострадальную голову – ей уже достаточно досталось. Оглядываюсь и в ужасе замираю.
Вокруг – глухие стены с табличками, на которых написаны имена усопших, в одной из стен небольшая ниша, в которой горит лампада – от нее-то и исходит тот слабый, трепещущий свет, который я поначалу приняла за свет садового фонаря. А посередине небольшого помещения стоит открытый гроб, усыпанный белыми гвоздиками, в гробу сижу я в чем мать родила, а неподалеку валяется крышка гроба, которой так славно приложило меня по голове.
Еще несколько томительных мгновений провела я на своем жутком ложе, от шока не в силах даже шевельнуться, а потом как ошпаренная выскочила из гроба и снова застыла на месте, беспомощно озираясь по сторонам – бежать было некуда, ничего, хотя бы отдаленно напоминающее дверь, здесь не имелось.
Каменный пол холодил босые ступни, и я поджала пальцы, а потом медленно, неуверенно двинулась вдоль стен, ощупывая и простукивая каждую. На пятом или шестом круге подступающая паника не давала мне вдохнуть полной грудью, а из глаз струились обильные слезы. Я оказалась в смертельной ловушке, из которой не было выхода. Или он был так искусно замаскирован, что обнаружить его не представлялось возможным. По крайней мере, не в том состоянии крайнего испуга, в котором я находилась.
Ходьба разогнала кровь в жилах, и я немного согрелась, но что с того? Я не могу двигаться вечно, не могу жить без воды и еды, не могу найти выход, а если здесь нет какой-нибудь скрытой
