миссис Лансвиль (директриса отсутствовала), но я была ему крайне признательна за такое проявление заботы. Ведь попроси он об отмене занятий только для меня, это выглядело бы странно и двусмысленно, а не попроси об их отмене вообще, не знаю, как выдержала бы их после бессонной ночи.
Мои предутренние похождения с детективом, к счастью, удалось скрыть – мы вернулись до первого колокола и через черный ход. Мышкой проскользнула я в свою комнату, не встретив никого, даже мистера Реддинса, чье ночное дежурство уже подошло к концу. А минут через десять торжественно прозвонил колокол, оповещая воспитанниц, что пора вставать. А я еще даже не ложилась. На завтраке я клевала носом и изо всех сил пыталась не уснуть в тарелке с кашей. Даже бурные обсуждения ночного происшествия с Джейн не смогли меня растормошить. Я немного оживилась только после того, как миссис Лансвиль сообщила нам, что занятий сегодня не будет и всем девушкам после завтрака следует разойтись по своим комнатам, и после завтрака я эдакой осенней мухой полетела к себе, по дороге вяло переговариваясь с Катрин.
Джейн еще находилась в лекарской, Максимилиан, вероятно, изучал найденные нами вещи преступника.
Кстати, обнаружили мы не только фотооборудование, но и пленки и снимки с воспитанницами, а это были уже неопровержимые улики, доказывающие, что склепом пользовался именно преступник. К сожалению, его самого нам найти так и не удалось. Гладиолус подвел нас к одной из стен в подземном помещении, а дальше хода не было, цветок же продолжал настойчиво указывать на эту стену. Я не могла понять, в чем дело: то ли моя неумелая магия начала рассеиваться, то ли из-за повреждения самого растения (от стебля оторвался один цветок) сбились тонкие магические настройки, но он не хотел работать как надо. Потыкавшись во все углы, словно слепые котята, мы несолоно хлебавши вернулись в пансион, прихватив с собой все обнаруженное. Максимилиан сложил все находки в большой черный мешок, который он жестом фокусника извлек откуда-то из-под сюртука.
Что ж, мне опять оставалось только ждать – все, что могла, я уже сделала. Хотя… нет, не все! Нужно разобраться, почему цветочная магия в гладиолусе стала барахлить!
Я достала книгу по криминалистике, забралась с ногами на кресло и углубилась в чтение. А через пять минут уже крепко спала. И даже обеденный колокол не смог меня разбудить. Зато это сделал Максимилиан, и то уже ближе к вечеру.
– Флер! – бодрый голос вырвал меня из мира сновидений. – А кровать вам на что, позвольте спросить? В прошлый раз застал вас спящей за столом, сейчас вот в кресле. Удобно?
– Когда полночи магичишь над цветочками, а полночи шастаешь по кладбищам, удобно везде, – зевая и потягиваясь, заверила его я. – Чем порадуете?
– Не уверен, что порадую, а вот удивить удивлю, – криво улыбнулся Максимилиан, усаживаясь напротив меня.
Я же, вдруг вспомнив о правилах приличия, спустила ноги с кресла и расправила мятую юбку. А заодно и поправила выбившиеся из прически во время сна пряди. Удивительно, но в последнее время в присутствии Максимилиана я чувствовала себя совершенно свободно и как-то… по-домашнему, что ли… уютно. Нескованной условностями. Вот и сейчас, нимало не смущаясь я спокойно проделала при нем все эти манипуляции, сунула ноги в мягкие тапочки и с улыбкой сказала:
– Ну давайте, удивляйте, раз уж радовать не хотите.
– Я допросил вашего садовника, Роба Уильямса. И знаете, что выяснилось? Никакой он не Роб Уильямс и уж тем более не садовник! За вашими клумбами ухаживал сын графа Уилгенского, Филипп Нетлис.
Я так и открыла рот от удивления! А потом память недовольно шевельнулась и в голове моей родилось воспоминание.
– Филипп Нетлис! Я вспомнила! Несколько месяцев назад он приезжал в пансион в поисках невесты! Ему приглянулась Диана! Он сделал ей предложение, а она ему отказала! Боже мой! После этого он приезжал еще два раза и оба раз получил от ворот поворот. Неужели ради Дианы он… – я замолчала, не в силах поверить, что богатый и знатный молодой человек пошел на такие безумства ради воспитанницы пансиона.
– Именно так! – подхватил Максимилиан. – Ради мисс Парвинд он устроился работать садовником в пансион.
– Слишком уж романтично, – с недоверием отмахнулась я. – Так вообще бывает?
– Как видите, да, – усмехнулся детектив, сверкнув на меня синими глазами, в которых промелькнуло странное выражение. – К преступлениям в пансионе он не причастен. Единственное его преступление состоит в том, что он безнадежно влюбился в вашу подругу и ходит за ней, словно тень. Она, кстати, в курсе, кто скрывается под личиной садовника – молодой человек открылся ей, надеялся, что она передумает. Да и до сих пор надеется. Но мисс Парвинд – настоящий кремень.
– Да не кремень она! – рассердилась я. – Просто не нравится он ей и все тут! Сердце не лежит. Диана ему три раза отказала, уж, казалось бы, он должен был все понять, так нет! В его самонадеянной графской башке никак не укладывается тот факт, что он мог кому-то не приглянуться! И преследует ее теперь, маньяк недоделанный!
– Мисс Лирьен, что за выражения! Я поражен! – Максимилиан в притворном ужасе закатил глаза, а потом рассмеялся. – Но вы правы – он действительно никак не может принять и смириться с этим прискорбным для него фактом.
– Почему Диана не рассказала о нем миссис Дюшон? Уж она бы нашла на него управу! Да выгнала бы его к чертовой матери, в конце-то концов! Он же садовником сюда устроился, вот и сказала бы, что он не справляется со своей работой и дело с концом!
– Мисс Диана боялась, – мягко ответил детектив. – Кто знает, на что Филипп решился бы после этого. Но теперь он, конечно, покинет пансион.
– Эх, даже жаль, что так получилось, – задумчиво протянула я. – По мне, так он идеально подходил на роль нашего преступника – я считала его довольно странным и почему-то боялась его. А оказалось, что все его странности проистекают оттого, что он оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал. И интересовали его не все воспитанницы, а одна-единственная.
– Да, и барон Парлейский оказался не при чем – он просто искал себе жену. И мисс Бринь осталась не у дел – она просто украла у мисс Делашоме средства для ухода за волосами в надежде избавиться от перхоти и насолить своей обидчице.
– И зачарованный цветок нам не помог, – с горечью подхватила я. – Мы снова в тупике.
– Не помог?! Да что вы такое говорите, Флер! Ведь он привел нас
