— Ну вот как будто не сидел несколько столетий в своей камере-одиночке. И у тебя не забирали сердце. И не возвращали его поломанным. Как будто ты правда умеешь чувствовать. И твоя преданность Наместнику не абсолютна.
— Фобия, я бы не стал на это сильно надеяться, — посерьезнев, ответил он.
— А я все равно буду, — упрямо возразила она и слегка прихватила его нижнюю губу зубами.
— Страна находится в упадке, — Мерак Леви печально покачал головой. — С одной стороны летние пожары не только сожрали весь урожай, но и обнажили беспомощность государственных структур, которые так и не смогли справиться с огнем. С другой стороны — постоянные контрибуции высушивают и без того скудные русла нашего благосостояния. До каких пор мы будем нести не только убытки, но и чувствовать себя побежденной нацией? Об этом не принято говорить, но наша страна стоит на коленях и сосет у победителя.
— Что же вы предлагаете? — Командор лениво, с ноткой снисходительности поглядел на оппонента. — Снова вступать в войну? Нести еще большие потери? Мы не готовы к подобному.
— Будем готовы, если воссоединим магию.
— Ох уж эта юность, — Командор приторно улыбнулся телезрителям, призывая их тоже умилиться вместе с ним. — В вашем возрасте, молодой человек, я тоже был фантазером.
Мерак Леви встал из-за стола. Прошелся по студии.
— Я смогу это сделать, — ответил он.
Ведущая совершенно непрофессионально воскликнула. Фобия физически ощутила, как аудитория в зале напряглась. Командор подался вперед, цепко вглядываясь в своего политического противника.
— Докажите, — сказал он, все еще пытаясь насмехаться.
Мерак Леви пожал плечами.
— В этом зале есть истинные маги?
Тонкая, ломкая женщина в зеленом шерстяном платье нерешительно подняла руку. К ней бросились ассистенты, вешая на воротник петличку-микрофон.
— Скажите, милая, — спросил Мерак Леви, — когда вы могли в полную силу пользоваться вашими способностями?
— Никогда, — ответила женщина. — Это больно. Это рушит жизнь. Это как будто умирать от жажды возле чистого горного ручья и не иметь возможности напиться. Твоя сила ищет выхода, она напоминает о себе ежесекундно, ей тесно в рамках этого тела. Но она заперта там.
— В этом зале есть псевдомаги? — спросил Мерак Леви.
Фобия ощутила, как рука Креста тяжело легла ей на плечо, запрещая двигаться и говорить. И промолчала.
Седовласый старик встал со своего места и заговорил, не дожидаясь микрофонов.
— Я никогда не был женат, и у меня никогда не будет детей. Я последний из своего рода, старого, хорошего рода.
— Сколько выплесков?
— Восемь. Большую часть своей жизни я провел в изоляции. Скулил и ломал пальцы о стены.
— Вы готовы расстаться с этим?
— Я готов умолять забрать это у меня, стоя на коленях.
— Это профанация, — визгливо крикнул Командор. — Соединить магию невозможно.
Мерак Леви засмеялся.
— Мертвый Наместник не был гением, — сказал он. — Достаточно было просто понять механизм, который он использовал для разделения магии. Но вы же никогда по-настоящему не пытались этого сделать. Управлять беспомощным стадом куда проще, не так ли, командоры? Стоять во главе страны, в которой живут сильные, свободные люди, чревато ответственностью.
— Хватит, — сказал Командор.
И Крест шагнул вперед, склонился над режиссером и выдернул пульт управления из розетки. Экраны погасли.
— Это прямой эфир, — вскрикнула ведущая. — Вы не имеете права.
Крест посмотрел на нее долгим, исполненным угрозы взглядом, и она замолчала.
Мерак Леви заливался смехом.
— Вы так беспомощны, Командор, — приговаривал он.
На экранах телевизора вместо дебатов пошел балет.
Спустя час стало известно, что на Мерака Леви было совершено покушение, и он чудом спасся, но находится в очень тяжелом состоянии в реанимации. Жители столицы потянулись к больнице с цветами и свечками. Вскоре здесь образовался внушительный митинг. На плакатах пестрели надписи «Выживи сам и дай выжить стране».
Командор, мрачный, как туча, не отходил от телевизора, где шли новости.
— Плагиатор, — ворчал он. — Я первый сам на себя покушался.
— Разгоним активистов митинга? На стихийный митинг должно быть получено разрешение за неделю до него, — ответил главный советник по внутренней политике.
— Можно еще запретить телеканалам транслировать это безобразие, — предложил неглавный советник по внутренней политике.
— Или разогнать журналистов, если не сможем разогнать активистов, — согласился с ним главный.
— Соло, — сказал Командор. — Разберись с ним.
— Мудрое решение, — одобрил главный советник.
— Но люди… — с сомнением протянул его заместитель.
— Люди проглотят, как обычно. Они забудут об этом выскочке уже завтра.
— А если не забудут?
— Тогда мы переключим их внимание. Старые отработанные технологии — пусть какие-нибудь отморозки возьмут заложников в центре столицы.
— Лучше детей.
— Да, детей всегда лучше.
— А вобсы под личным предводительством Командора их спасут.
— Героически.
— И будет уже не до Мерака Леви.
Советники посмотрели друг на друга, вполне довольные планом.
Фобия сидела в своем углу и думала о том, как Крест будет исполнять приказ Командора.
— Возьми с собой псевдомага, — сказал Командор.
— Обойдусь, — буркнул Крест, вставая.
Командор изумленно посмотрел на своего главного телохранителя — рехнулся он, что-ли, спорить с ним?
— Вдруг он правда что-то умеет делать с магией? — начисто, как и все прочие командоры, лишенный магии, глава страны как огня боялся тех, кто ею хоть слабо, но владеет.
— Зачем мне баба, Командор? — грубовато отозвался Крест. — Колготками трясти? Мужики обидно загоготали.
— Возьми с собой псевдомага, — отрезал Командор, пресекая веселье на корню.
Крест брезгливо скривился, но больше не спорил.
— Жди меня в подземном паркинге, — приказал он Фобии, подписывая ей разрешение на выход. — Я скоро приду.
Внизу она увидела выходящую из роскошного автомобиля Несмею. Ее по обыкновению встречал генеральный секретарь. Скользнув по бывшей соседке равнодушным взглядом, красавица проплыла мимо.
От предчувствия надвигающейся беды у Фобии застучали зубы.
В машине Крест был молчалив и раздражен. На многочисленные вопросы о том, как именно он собирается убивать своего хозяина, ответил только «Отвали, Грин».
— Ты умеешь водить машину? — спросил он совершенно неожиданно спустя десять минут молчания.
— Откуда? — изумилась она. — В психушках такому не учат.
— Может, и хорошо, что тебя не будет в резиденции, — вздохнул Крест, наблюдая
