энтарха. Изредка только вызывая слуг, которые приносили ей еду или воду. Тщетно она пыталась накормить правителя. Он отказывался. Разве только несколько ложек чая выпил. Что-ж. Значит ему нужно время.
И Илиана терпела и ждала. Она словно превратилась вся в натянутую тетиву и отложила все чувства на потом. Она отдохнёт потом, когда энтарх очнётся. И даже в мыслях не допускала «если». Обязательно очнётся.
Вечер прошёл без изменений. А ночью она поняла, что глаза у неё закрываются сами собой. Она позвала служанку, наказала будить себя, если что и упала в кресло. Она не хотела идти в свои покои и малодушно боялась. Словно если она оставит энтарха одного хотя бы на какое-то время, то случится что-то нехорошее. Поэтому Илиана придвинула кресло ближе к двери его спальни и провалилась в сон.
Она проснулась с первыми солнечными лучами и тут же бросилась проверять энтарха. Он лежал на кровати и крепко спал. А рядом с кроватью в кресле спала служанка. Илиана не стала её будить и ругать. В конце концов верно, что служанка не переживала за энтарха так же сильно, как она.
Герхарт спал спокойно, не метался во сне. Морщины на лице разгладились и в нём проступило что-то мальчишеское, какие-то черты, которые были у него, наверное, в юношеском возрасте. Он словно сбросил двадцать лет. И сейчас перед ней лежал не усталый Правитель всей Эстарии, а молодой человек, ещё не знавший груза забот, что легли потом тяжким грузом на него.
И Илиана любовалась им. Поднесла руку, невольно дотронулась до щеки, очертила шрам подушечками пальцев. То, чего она никогда не позволила бы себе, если бы энтарх был в сознании. Но сейчас она могла восхищаться им беспрепятственно и смотреть, смотреть... И какая-то щемящая нежность родилась в её сердце, так что слёзы навернулись на глаза.
Захотелось защитить энтарха, укрыть от всех забот и невзгод, чтобы ему больше никогда не было больно. Она сделает всё, что в её силах, вдруг поняла Илиана, чтобы эти морщины, старящие его, больше никогда не вернулись на его лицо.
Она шагнула к окну, открыла его, проветрила комнату. А потом разбудила служанку и попросила принести еще рамаха и узнать, что там с другими пострадавшими от яда на пожаре.
Служанка вернулась через полчаса с пучками трав и доложила, что воины постепенно приходят в себя и им уже лучше. Вот и замечательно. Значит, лечение работает.
Илиана едва не засмеялась от радости. Словно тяжёлый камень свалился с души. Если воинам легче, значит и Герхарт скоро пойдёт на поправку. Они со служанкой развесили пучки рамаха и подожгли их. А потом она методично влила в Герхарта чайную ложку настойки. Оставалось только ждать и надеяться, что правитель скоро придёт в себя.
Герхарт
Было такое ощущение, будто он очнулся от долгого сна. И даже не мог вспомнить, как заснул. Словно обрывки воспоминаний вертелись где-то на задворках сознания. Пожар в городе, дом в огне, мать… Нет! Это было очень давно. Так давно, что иногда казалось кошмаром даже, не сном. Почему же он снова об этом вспомнил? Что произошло? Дурной сон?
Герхарт потянулся, открыл глаза и сел на постели. По комнате плыл странный запах. Необыкновенно приятный, он, словно прогонял все кошмары прочь. А ещё стлался лёгкий дымок. Да что тут происходит?! Он закашлялся и вдруг понял, что ровным счётом ничего не помнит. Воспоминания словно ускользали от него. Гер нахмурился. Он, тот, кто всегда и всему имел логическое объяснение и не поддавался чувствам, вдруг понял, что не знает, как объяснить то, что с ним происходит.
Энтарх встал, шагнул к двери и распахнул её.
— Герхарт! — Услышал он вдруг и повернулся. Возле двери в спальню стояло кресло, а в нём сидела Илиана, которая подскочила, увидев его. И в её глазах отразилась такая радость, что ему даже стало неловко. Да что такого случилось?! Почему она здесь? И только через пару секунд Гер понял, что она, его невеста, назвала его по имени. Впервые не государем, не энтархом, дурацким титулом, к которому он привык, но который давил так, как давит только корона, а тем именем, что дала ему мать. И ему на секунду стало жарко в груди, словно разгорелся пожар. — Как ты себя чувствуешь? — Продолжила она с такой тревогой в голосе, что Гер понял — он не может больше оставаться в неведении.
— А что случилось? — Ответил ей вопросом на вопрос. И тогда Илиана начала рассказ. После того, первого порыва, она старалась не смотреть на него, опустила глаза, словно ей тоже было неловко. Хотя ведь она его невеста! А он слушал и словно бы не слышал. Настолько тяжело, почти невозможно было поверить в то, что она говорила! Но в её голосе он не чувствовал лжи. Только тревогу и что-то ещё странное. Что — он не мог и сам понять. И это рождало в нём смутное волнение.
— Выходит, ты спасла мне жизнь? — И он посмотрел на Илиану, прямо в упор. Да, Герхарт знал, что его пристальный взгляд пугает людей, но он до сих пор не мог поверить, что всё действительно было так, как она рассказала. Ведь если она действительно ходила к врагу, чтобы спасти его, если всё правда было так, то это меняло что-то в нём самом, меняло всю его жизнь. Он смотрел на Илиану и не мог насмотреться. Она казалась ему невероятно красивой. Да, что там, он давно считал её безумно прекрасной! Хотелось вот сейчас шагнуть к ней, дотронуться до волос, заглянуть в её глаза, чтобы увидеть там ответ на тот невысказанный вопрос, который мучал его самого. И… Его это пугало. Он слишком привык быть один и никогда не думал, что бывает так… так странно и жарко.
Но Илиана не опустила глаза. Она встретила его взгляд так же прямо, вскинув голову. И Герхарт только сейчас заметил, как под её глазами залегли тени, а волосы в беспорядке выбились из причёски. Видно, она не спала всё это время, просто не рассказала ему всего. А о чём она ещё умолчала, его красивая невеста?
Герхарт шагнул к ней, ближе и заглянул в глаза. Хотелось сказать ей что-то, сказать, как своей невесте, но вырвалась какая-то глупость.
— Значит его зовут Вард?
— Да, — Илиана спокойно кивнула в ответ. — И он замечательно играет в ракс, достойный противник.
