долго они будут таскать его с собой? Колдунья права, Асамуны едва ли будут долго искать его, он, в общем-то, свободен. Только вот инструкцию к свободе не выдали. Скорее всего, уже в Беланше его швырнут в эту «свободу» и забудут, как про страшный сон. Он повернулся на бок, чувствуя, как его начинает ломать. Однажды это закончится, но сейчас остается лишь терпеть и надеяться, что судороги пройдут до того, как девушки вернутся.
Илинея тем временем отошла от вагончика, взглядом выискивая подругу. День выдался удивительно солнечный, на путях кипела работа. Громыхала и пыхтела техника, поднимая в воздух новенькие промасленные шпалы, носились люди с инструментами. Несколько человек столпилось у подъемного крана. Того самого, который вчера ночью рабочие пытались привести в порядок. Народ гудел, но ничего не делал, явно наблюдая за кем-то. Колдунья остановилась, с интересом глядя на людей, и в этот момент круг разошелся. Перемазанная маслом, но довольная собой из-под машины вылезла Рида и под разочарованный стон одного из рабочих бодро заскочила в кабину. Пара манипуляций и впустую сжирающий уголь монстр затарахтел должным образом. Под одобрительный гул девушка спрыгнула на землю, вытерла руки засаленным полотенцем и, подхватив куртку, направилась прочь. Заметив Илинею, Рида приветливо махнула колдунье рукой и прибавила скорости.
— А ты уже освоилась, я погляжу? — улыбнулась Илинея.
— Вроде того, — усмехнулась Рида. — Неплохие ребята. Кстати! Я тут с бригадиром переговорила, — Илинея вскинула брови. — Извинилась за вчерашнее, само собой… Починила им подъемник и еще пару мелочей. В общем, — встрепенулась девушка, — мы можем остаться здесь до прибытия новых работников и уехать в город на служебке! — она довольно хлопнула подругу по плечу.
— З… здорово! — чуть пошатнулась колдунья. — Они же сегодня должны приехать? — Рида замерла. — Сегодня ведь?
— Бригадир сказал, что они задерживаются, но вряд ли это надолго, — Рида почесала затылок, после чего наклонилась ближе к колдунье. — В крайнем случае украдем дрезину…
Илинея отшатнулась.
— Ты серьезно?! Как это вообще умещается в твоей голове?
— Они все равно ею не пользуются, потому что она «сломана», — Рида изобразила воздушные кавычки. — А их бригадир все такой же мерзкий, как и был, так что это можно считать чем-то вроде вселенской справедливости, — она пожала плечами и двинулась в сторону вагона. — Да и вообще! Может они приедут уже сегодня вечером, а ты уже осуждаешь меня за то, что не обязательно случится!
— Потрясающее легкомыслие! — покачала головой Илинея, кутаясь в пальто. — Может, мы просто попросим эту дрезину? Раз они все равно считают, ее сломанной…
— Это имущество компании, — передразнивая, ответила Рида.
Колдунья промолчала. Недалеко от вагончика она остановилась и осмотрела пространство вокруг.
— Тебя еще что-то беспокоит?
— Хиса, — тихо ответила она. — Он будто боится меня… Вероятно, это связано с его хозяевами, но мне бы хотелось знать точно.
— Иль, успокойся. Я понимаю, что у тебя синдром «любимой учительницы», но ты не должна нравиться каждому встречному засранцу!
— Речь не о симпатиях!
— Да какая разница, чего он там боится?! Пацан прицепился к нам, потому что ему так выгоднее, потому что так у него больше шансов остаться с головой на плечах. Почему ты пытаешься в ней копаться?
— Потому что ему нужна помощь! Неужели тебя это совсем не волнует?
Рида глубоко вдохнула.
— Нет, меня не волнует. Куда больше меня волнуешь ты! — колдунья притихла и недоверчиво посмотрела на подругу. — Ты так активно пытаешься разрешить чужие проблемы в обход своих. Тебя колошматит каждую ночь, ты едва держишь себя в руках, а все туда же! Почему же меня так боится мальчишка, которого мы чуть больше суток назад подобрали на заброшенном заводе? Просто успокойся! Он всего лишь попутчик.
Колдунья с поджатыми губами слушала подругу и, в конце концов, просто выдохнула. Ничего не ответив, она развернулась и пошла гулять по рабочему поселку. Рида молча проследила глазами за ней и с обреченным выражением лица прошла в вагончик. Посмотрев на дремлющего после приступа Хису, по лбу которого стекала капля крови, она проверила у мальчишки пульс и уселась за столик, лениво перемешивая холодный суп в кастрюльке.
До позднего вечера, когда солнце стало лишь слегка подсвечивать полоску неба на горизонте, Илинея бродила по поселку, наблюдая за чужой работой и неловко отвечая на вопросы. Непонятный гнев быстро сошел на нет, оставив за собой лишь бескрайнюю пустоту. В какой-то момент девушка осознала, что бессмысленно ходит кругами, не думая совершенно ни о чем. Иногда она подходила к отремонтированной части путей и смотрела вдаль, надеясь увидеть ту самую «служебку», но на дороге было так же пусто, как и в голове.
Заметно похолодало, но возвращаться в вагон Илинея не спешила. Сталкиваться с циничным взглядом подруги не хотелось. Колдунья остановилась рядом с вагончиком бригадира и после секундных раздумий постучалась в дверь. Минута затишья и дверь распахнулась, а из-за нее высунулся недовольный мужчина. Он явно собирался высказать незваным гостям все, что думает, однако взгляд его наткнулся на Илинею. Совсем поникшую, хрупкую, беззащитную. Она стояла напротив, поглядывая на бригадира немного искоса. Осмотрев колдунью с головы до ног, он заметно смягчился.
— Добрый вечер, — начала она. — Я просто хотела спросить…
— Заходи, — буркнул он и отошел в сторону. От неожиданности колдунья замерла на месте. — Не стой столбом, все тепло выпустим!
— Д-да, конечно, — она неуверенно вошла внутрь вагончика.
Илинея прошла мимо коренастого мужчины средних лет, стоящего в одной лишь белой майке и штанах, отчего колдунья отчаянно пыталась на хозяина вагона не смотреть, невольно краснея. Хотя мужчину неприличный, по меркам колдуньи, вид не смущал совершенно. Напротив, он чувствовал себя совершенно вольготно, а реакция гостьи его даже забавляла. Пройдя в глубь вагончика, Илинея нервозно осмотрелась. Помещение внутри было весьма скромным, хотя куда более обжитым, в сравнении с их вагоном. Повсюду валялись вещи хозяина, на комоде расположились мелкие инструменты. Ничего особенного, однако колдунье было явно не по себе. Она чувствовала, как за каждым ее движением пристально наблюдают особым сортом оценивающего взгляда. Взглядом, который никто в здравом уме не хотел бы на себе ощутить. Взгляд, от которого хотелось прыгнуть в прорубь, только бы смыть его с себя. Бригадир захлопнул дверь, да так резко, что вагончик дернулся, а с ним дернулась и колдунья, и предложил девушке присесть за откидной столик, на котором уже стояла початая бутылка бренди. На предложение налить девушка вежливо отказалась, чем вызвала у мужчины сальную улыбку, едва заметную в свете керосинки. Мужчина пожал плечами и сел напротив.
— Так чего ты хотела, куколка? — улыбнулся он.
Внутри колдуньи все сжалось
