есть люди, которые добровольно отказываются от всего этого, уходя в недельные походы! Впрочем, вряд ли они делают это поздней осенью с бухты-барахты.
Кое-как смыв с себя въевшуюся в кожу и волосы золу, перемешанную с грязью и потом, и замочив в тазике одежду, Рида приблизилась ко входной двери, на ручку которой свесила подготовленные вещи.
— Долго еще будешь тут? Или я пошла за мелким?
— Иди, я почти все, — отстраненно и с толикой раздражения ответила Илинея, пытающаяся вытащить из спутанных волос ветки.
Рида накинула куртку на мокрые волосы и выскочила из здания, резко окунувшись в негостеприимный осенний холод, приправленный все еще моросящим дождем. Однако прежде, чем продолжить путь, девушка внимательно осмотрелась в попытке выявить задержавшихся на улице рабочих. Ответом ей была тишина. Лишь в выделенном им вагончике горел тусклый свет керосинки. Спокойно выдохнув, девушка быстрым шагом направилась по тропке.
Примерно через час троица, заметно посвежевшая, расположилась на кроватях. Хисе любезно постелили на нижнем ярусе, чтоб в случае приступа не так больно падать было, а сами девушки забрались наверх. Мальчишка загасил свет и звучно шлепнулся на кровать, завернувшись в колючее шерстяное одеяло. Комната погрузилась в долгожданную тишину.
Однако сон никак не шел. Даже холодный пол заброшенного завода казался уютнее мягкой постели в цивилизованном рабочем поселке.
Илинея отвернулась к стенке и с головой укрылась одеялом, но разум продолжал работать, подкидывая непрошенные мысли. Об Асамунах, об опасностях грядущего пути. Перед глазами то и дело появлялся смутный образ Беланша. Все дальше и дальше от дома. Как быть в чужом городе? Не в доме подруги, а в чужом, совершенно чужом городе? Куда идти и что делать, если закончатся деньги? А если кто-то заболеет? А если приступы Хисы гораздо хуже, чем он говорит? Столько вопросов…
Колдунья в который раз перевернулась на другой бок и уткнулась лицом в подушку. А ведь могла сейчас спокойно проверять домашку первокурсников! Илинея свернулась калачиком. Что-то больно кольнуло при воспоминаниях о родной академии. Она могла сейчас быть там, жить обычной жизнью, а интриги властей так и остались бы всего лишь темой кухонных разговоров. А теперь… Как теперь вернуться в эту жизнь? Вопрос куда сложнее предыдущих. Все решаемо. Но жизнь уже никогда не будет прежней. Нет! Рейнхарм все тот же, академия едва ли сильно изменилась, но вот сама Илинея… Словно что-то надтреснуло внутри.
Стирая собравшиеся в уголках глаз слезы, колдунья резко села на кровати, после чего бесшумно спрыгнула, накинула пальто и вышла на улицу, надеясь, что холод приведет ее в чувство. Она подставила лицо холодным каплям и даже не заметила, как за спиной хлопнула дверь. Рида оперлась на стенку.
— Скажи мне, может ли быть еще хуже, чем сейчас? — неожиданно сиплым голосом спросила Илинея.
— Хуже? — Рида удивленно изогнула брови. — Мы отвязались от этих фанатиков из холмов, мы все еще живы и на полпути домой! Да нам еще даже не пришлось ночевать на улице! — она положила руку на плечо колдуньи. — Так что, да. Хуже может быть всегда, а потому стоит радоваться и таким мелочам. Судьба — суровая и хитрая штука, которой не по душе наше нытье.
Рида кивнула в сторону тропинки, и девушки двинулись к обновленной части железной дороги.
— Звучит-то легко, а на деле… — Илинея махнула рукой. — А ты чего выскочила, кстати? Тебя, похоже, ничего не волнует.
Легкая улыбка тут же исчезла с лица Риды, но в темноте колдунья этого не увидела.
— Да сложно заснуть, когда кто-то на соседней постели крутится, как волчок, а потом дверями хлопает! — чуть отвернувшись, ехидно ответила Рида.
Колдунья улыбнулась и, прикрыв рот ладошкой, зевнула. Дождь почти прекратился, и кое-где даже разошлись тучи. Тусклый серебристый свет легонько заигрывал с металлом и водной гладью, создавая умиротворяющий облик ночи. Рида потянулась, отводя взгляд от мирно стоящей техники, и недовольно пробурчала:
— Пошли уже обратно! А то, чем дольше я смотрю на эту дрезину, тем больше у меня появляется нехороших мыслей!
Колдунья негромко рассмеялась. И со смехом таяли тревоги…
***
Илинея проснулась глубоко за полдень. Спина ныла, а защемленный в шее нерв отдавал в голову. Не лучшее начало дня. Она медленно села на кровати, поставила ногу на ступень и, чувствуя, как вторая нога соскальзывает с крашенного металла, с особым смирением рухнула на пол. Колдунья вдохнула и поднялась на ноги, отряхивая светлую сорочку от грязи.
— Доброе утро, — неловко произнес Хиса, поднося ложку ко рту.
Колдунья кивнула, потирая голову, и с хрипотцой спросила:
— Это что на тебе? Рубашка Риды?
— Ну свои-то вещи я вчера постирал, — отвернувшись, пробурчал он в ответ. — Сиера утром воду принесла, — Хиса пальцем показал на перегородку, — и суп. Он еще теплый, — отчитавшись перед колдуньей, мальчик вновь уткнулся в миску.
— Хорошо, — неуверенно протянула Илинея и пошла за перегородку, откуда продолжила разговор: — Ты нормально себя чувствуешь? — мальчик угукнул. — Ясно… Знаешь, куда пошла Рида?
— На улицу?.. — Илинея высунулась из-за перегородки и укоризненно посмотрела на мальчика, но тот продолжал, как ни в чем не бывало, сидеть за откидным столиком. — Вы хотели еще что-то?
— Нет, просто меня смутил твой ответ… — колдунья задумалась. — Ты меня совсем не видишь?
— Только свет, сиера, — опустил голову Хиса. — Вы ярко светитесь, как лампа, только… синяя?
— Синяя, значит? — мальчик кивнул, а колдунья только хмыкнула. — А Риду ты видишь? — задумчиво протянула она, одеваясь.
Мальчик вновь кивнул.
— Люди тоже светятся, — колдунья чуть не упала, — только не так сильно.
— Магический след? У людей? Хм… хотела бы я знать, как ты это видишь, — мальчик открыл было рот, но колдунья выставила руку вперед, второй дотронувшись до лба: — Ничего не говори! У меня нет сил думать об этом.
— Я и не собирался, — пробубнил себе под нос Хиса, боковым зрением наблюдая, как колдунья направилась прочь из вагончика.
Дверь вагончика захлопнулась, и мальчик тяжело выдохнул, опустив ложку в почти пустую миску. Он выглянул в небольшое квадратное окошко и тут же отвернулся. Общение с колдуньей, пытающейся быть вежливой и добродушной, оставляло непонятное липкое мерзкое чувство. Будто охотник ласково подзывает добычу. И в то же время равнодушие и раздражение Риды казалось… безопасным? Она просто была рядом, незаинтересованная в нем, безразличная, спокойная. Не пыталась идти на контакт и делать вид, что он не мешает им. Илинея же казалась ему лицемеркой. Впрочем, дело было не в самой колдунье.
Мальчишка упал на кровать и приготовился ждать. Ему не впервой. И вагончик так похож на его комнату. Глубокий вдох. Как
