о случившемся. Ясно? — предупредила кузена.
— Только ради тебя, Лия, — ответил Лессар, которому происходящее дико не нравилось.
* * *
Левитировать себя господин Дарс не дал, так как двух пастилок этому громиле оказалось мало, чтобы крепко уснуть, и за полчаса часть зелья выветрилась. Поэтому Лессар буквально тащил еле переставляющего ноги и повисшего на нём ректора всю дорогу от ворот академии до апартаментов.
— Пусть уйдёт, позовёт де Уолша, — велено было Лессару. — Лия, останься, проконтролируй, чтобы я выпил зелье.
Мой кузен не хотел оставлять нас наедине, пока я не топнула на него ногой.
Болезный в это время достал из тумбочки бутыль, вынул пробку и хлестанул зелье из горла.
Да он превысил назначенную дозировку раз в пять!
— Вы, что, всё время так пьёте? — в ужасе замерла я.
— Да, — морщась, ответил он.
В бутылке осталось зелья на пару приёмов, не больше. Так и передоз хлопотать плёвое дело.
Дальше ректора затрясло. Появилась испарина, а я, сняв с него куртку, расстегнула и несколько пуговиц рубашки, чтобы посмотреть, как исчезают с кожи узоры.
Одно щупальце просочилось наружу, и я бездумно потянулась пальцем к нему, дотронулась, и тьма тут же юркнула обратно в тело хозяина. Ко мне не прилипла, что странно и нехарактерно для неё, обычно она поражает всё, до чего дотянется.
Пожалуй, надо провести опыты на мышах: как сделать так, чтобы заражённые тьмой мыши могли спариваться со здоровыми, не передавая им болезнь. Вдруг зелье поможет от заразы? И мою кровь не помешает проверить на заражаемость.
Я наблюдала, как заворожённая, за тем, как прячутся узоры, а господин Дарс постепенно успокаивается и погружается в сон.
Вот и побывала я в его спальне. Не так, как представляла себе наше рандеву, но всё же мы вдвоём.
И тут меня потянуло прикоснуться губами к его губам. Он всё равно спит, от него не убудет.
Сначала я скользнула невесомо, щекотно, а потом осмелела и задержалась в этом прикосновении.
«Тудух-тудух!» — громыхало моё сердцебиение, и это было единственное, что улавливал мой слух, пока за спиной не раздалось возмущённое:
— А ну отойди от него, нахалка!
* * *
Лидия
Это я-то нахалка? Да я, блин, свою любовь спасаю, а мне тут мешают!
Ух, как я зла!
— Вы, уважаемая, не указывайте мне, — огрызнулась я, выпрямившись и оглянувшись на маменьку нашего ректора. — У вашего сына очередной приступ. Мы едва успели.
— Это не повод его целовать! — женщина деловито прошествовала к кровати и взяла сына за руку.
Судя по тому, что известие о приступе её не удивило, с ним такое случается частенько.
— Я дыхание проверяла, а не целовала! — возмущённо соврала я. — Вы не о том думаете. Лучше позаботьтесь, чтобы он регулярно пил зелье и соблюдал дозировку, иначе тьма его сожрёт.
— Откуда вы… — а вот теперь в глазах матери загорелся страх.
— Любой зельевар разберётся, что к чему, — пожала я плечами.
Тут приковылял Бартоломью де Уолш, и я, пересказав случившееся, покинула ректорские апартаменты.
А так не хотелось, если честно. Вот реально, я бы с удовольствием побыла в роли сиделки, подушку ему поправила, одеяльце, сняла с него сапоги…
Так, стоп, куда-то не туда меня понесло!
В коридоре ждал Лессар, который каким-то чудом успел забросить наши мешки с ингредиентами в лабораторию.
— Розочка помогла, — пояснил он и спросил: — Ну, что, варим?
— А то! — ответила ему, радуясь, что отвлекусь от дум о моём разбитом сердце.
А ещё мне со дня на день стоило ожидать заявки на новое зелье против тьмы. Значит, варить мне не переварить. Можно смело обустраивать спальное место и жить в лаборатории, прерываясь лишь на учёбу.
* * *
Выходные пролетели, как отпуск пахаря, то есть их как бы и не было. От испарений из котлов у меня свербело в носу, хотя на лице была маска-фильтр.
Зато к понедельнику были готовы шесть сотен флакончиков веселящего зелья, бутылка антитьмы для ректора, дюжина пузырьков зелья равнодушия для меня и ещё партия успокоительного, бодрящего и компот. Про компот шучу. Это я просто паров от веселящего надышалась. Хорошая штука, забористая. Рекомендую.
В своих исследованиях борьбы с тьмой я пока не особенно продвинулась, зато подготовила почву для опытов: притащила из лаборатории Грю Фенека любезно подаренный мне стеллаж с террариумами и целый выводок белых крыс. Мыши тут не котировались. Север — суровый край.
Чую, дело попрёт. Если с ядовитой дегонией не выгорит, изучу хотя бы поведение тьмы при соприкосновении со мной. Маловероятно, что я ключ к исцелению господина Дарса, но вдруг на меня выпрыгнет рояль из кустов? Недаром же сама судьба подкинула мне этого мужика и заявила: «Его бери. Без вариантов!».
* * *
Пьяница, в смысле, пятница наступила внезапно. Всю неделю от ректора было ни слуху ни духу, да и мы с Лессаром пахали в лаборатории, отринув сердечные переживания.
И вот оно настало: посвящение!
Душа просит кипиша! После такого-то стресса… Я тут чуть душу Лорене не отдала, сначала, когда менялась оболочками с сэром Гамильтоном, потом спасая ректора.
Всё, сегодня бахну веселящего!
Стрелки часов неторопливо доползли до окончания учебного дня и…
Началось!
В актовом зале адепты-первокурсники устроили показательный концерт. В основном это были «чудеса» боя и акробатики, но вклинилась и парочка музыкальных исполнителей.
И если первые певцы отыграли скучно, невнятно и смазанно, то их, так сказать, коллега отличился.
Во-первых, и это сразу стало заметно, он принял на душу веселящего зелья и вышел на сцену со словами:
— Я планировал исполнить военно-патриотическую солдатскую, но мы же сегодня веселимся, так что давайте экспромт о любви, а? Точнее, о нелюбви? — паренёк, нехарактерно тщедушный для военного заведения, просиял, сверкнув слегка неадекватными глазами, подошёл к микрофону, дрынькнул на гитаре и запел:
От тебя я скроюсь в Северную академию,
Чтобы не совала мне свою любовь!
Я готов влюблённо пёхаться со стенами!
А с тобой под страхом смерти лечь я не готов!
И куплет:
Посмотри! Посмотри! Посмотри на себя в зеркало!
До чего же ты страшная! О боже! О боже! О боже! — завывал чувачок с гитарой, которому вштырило не по-детски.
Зал ржал.
О боже, о боже, о боже… Меня выгонят отсюда на хрен за деморализацию адептов.
До сих пор я держалась и не пила зелье, чтобы разрулить оргмоменты с продажей склянок, и теперь поняла: мой час настал.
Под вопли уводимого со сцены горе-певца я осушила пузырёк, но мне показалось мало, и в ход пошёл второй, а
