один маленький глоток. Напиток растекается внутри огненной лавой. Дышу жадно, ощущая близость мужчины, который безумно нравится.
— У нас есть одна проблема, Рыжик, — доверительно продолжает Тимур, шкрябая пальцем пришитые к ткани арендованного платья переливающиеся камни.
— Какая? — тут же пугаюсь.
Что ещё могло произойти?
— О-очень серьезная, — вздыхает он удрученно.
Боже.
Неужели нас рассекретили?
— Говори, — нервно требую.
Бойцов придвигается еще ближе. Благо роли мужа и жены это позволяют.
— Ты очень красивая, — повторяет.
— Ну и… — бешусь.
— Куда… кончать? — огорошивает он меня тихим вопросом.
Наглость вопиющая. Вот так… при всех.
Задрав голову, нахмуриваюсь и наблюдаю за приподнятой линией широких бровей и наглой ухмылкой.
— Ты…
Срываюсь и не сдерживаюсь — в ответ широко и отчетливо улыбаюсь.
— Это шуточки тебе, мерзкий развратник? — шиплю, приблизившись.
— Да какие уж тут шутки, — вздыхает Тимур притворно, и снижает взгляд туда, где предательски топорщится камзол.
Меня в жар бросает, в корсете вдруг становится душно и… смешно до коликов в животе. Но я делаю вид, что безумна зла на своего начальника. Надо же у меня такое спросить?
Извращенец в погонах.
Закусив губу, как бы между прочим провожу ладонью по расшитой кружевом воздушной юбке и задеваю «пик Бойцова».
— Пф-ф… — вздрагивает он. Вместе с «пиком».
— Знаешь что? — смотрю ему в глаза. Прямо и неотступно.
Приближаю лицо к его подбородку.
— Что? — завороженно спрашивает Тимур.
— Используй для этих целей жабо, Алёша, — торжественно произношу и под тихий, мужской хохот отклоняюсь.
Отвернувшись, улыбаюсь так, что зубы сводит.
Эта игра начинает мне нравиться.
— Пошли потанцуем, — тащит он меня в центр.
— Ты ведь не танцуешь, — удивляюсь.
— Да кто сказал?
Аккуратно складываю руки на широкие плечи и вдавливаюсь в мужское тело.
— Как ты думаешь, Алёна может нам всё испортить? — спрашиваю у него, поглядывая в сторону бирюзового платья.
— Не думаю, — серьезно отвечает он. — Не переживай, фенистилка.
— Я имею в виду операцию, — поправляюсь.
— А я… вообще…
— Ясно, — вздыхаю.
— У нас там все кончено, Рыжик.
— Да поняла я…
— А чего тогда бухтишь?
Еще крепче вжимаясь в сильное тело, перевожу победный взгляд на сверженную соперницу, а потом забираю в ладони колючие майорские скулы. Темные глаза затуманиваются и искрятся теплом.
Не любит он… Ну-ну.
— Напомни мне, пожалуйста, — шепчу, привставая на носочки.
Ласково поглаживаю большими пальцами уголки его рта.
— Что? — хрипит майор.
— На званом ужине принести Алёне какой-нибудь соус…
Тимур с удивлением перемещает взгляд на свою бывшую. Снова непонимающе смотрит на меня.
— Зачем, хулиганка? — хмыкает.
— А чтобы ей было повкуснее кусать свои локти, — растягиваю губы в улыбке и при всех жарко целую Бойцова так, дабы у его бывшей жены, наследницы миллиардов, железок и пароходов, раз и навсегда сложилось убеждение, что нелюбовь Тимура к рыжим — всего лишь… её глубокое заблуждение.
— Осади, неугомонная, — шутливо хрипит он мне в губы, наконец-то отрываясь. Реальность, как и мы, танцует перед глазами. — И вообще, прояви хоть каплю субординации. Я твой начальник.
Откинув голову, заливаюсь смехом.
— Странно слышать о субординации от человека, который меня на всех поверхностях… Твоё второе имя — Харассмент. Ты в курсе? — Выговариваю расслабленно.
Тело в мужских руках плавится, ноги подкашиваются так, что я благодарно смотрю на майора, который уверенно подхватывает меня и держит на весу. Ещё и вальсировать успевает.
Я уже говорила, что ведет он себя как самая настоящая лапочка? И где тот гадкий господин начальник, гроза всех омерзительных личностей на районе?..
— Что там с нашими рубинами? — еле слышно спрашивает Тимур, вежливо улыбаясь Римме Викторовне.
Тоже киваю ей.
Бойцов снова смотрит мне в глаза, приподнимая брови. Как бы намекает, что мы слишком много думаем не о том. Да я и сама это понимаю.
— Рубины аристократка не отдала на растерзание публике, оставила в своих покоях. По крайней мере, так мне сказал ее невестка.
— Значит, надо наведаться в гости, — тихо выговаривает. — Пока они будут заняты балом и гостями.
— Я с тобой, — выплевываю со скоростью кометы и упираюсь в колючий подбородок.
— С чего бы это?..
— Ну… — закусываю губу и строю ему глазки. — На шухере постою…
Ахаю, когда сильные руки усиливают напор, и я чувствую каждую выпуклость мужского тела. Каждую неровность.
— Ц-ц-ц… — тяжело дыша, цокает мне на ухо Тимур. — Давай ты «на шухере» лучше потом… полежишь? Или попрыгаешь?..
Сам же смеется со своей шутки, а меня двухметровой волной возбуждения сносит, но я как заправский серфер пытаюсь устоять.
— То есть… — морщу лоб, — ты считаешь, что женщина на большее неспособна?
Бойцов по-доброму осматривает моё разъяренное лицо и вздыхает.
— Я считаю, что для юных стажерок это опасно — это раз. Двое людей, пытающихся проникнуть куда-то незаметно— это толпа — это два. И я вообще не должен это объяснять, тем более тебе.
— Ладно-ладно, — примирительно лепечу.
В конце концов, он прав. По закону о полиции я вообще здесь находиться не должна. Человек за меня головой отвечает, а я такая вредная.
— Интересно, надолго вся эта свистопляска? — продолжая меня удерживать и двигаться, спрашивает он.
— Надо на свечи посмотреть, — хихикаю.
— В смысле?
— Ну раньше… Свечи были безумно дорогие и те, кто приходил на бал, именно так определяли, сколько он будет длиться. Чем длиннее свечи, тем дольше все будут танцевать. Понимаешь?
— Да? И где ты об этом узнала, умница?
Хочется, конечно, сказать, что я сама по себе такая разносторонняя личность. Просто ходячая энциклопедия. Но я честно признаюсь:
— А мы пока собирались в зеленой зале, нам лекцию по этикету провели. Чтобы так сказать, соответствовали.
— Серьезный подход… Пойдем-ка пообщаемся с подозреваемыми.
Как только музыка заканчивается, мы выбираемся из центра зала и, словно прогуливаясь, приближаемся к семейству Непейвода. Нахмуриваюсь, когда вижу, что патлатое бирюзовое облако тучей надвигается на нас с другого конца зала.
Вот ведь настойка пустырника! В смысле, настойчивая и пустая!
— Ты прямо как невеста, Таня, — снова восхищается Нонна. — Уверена твоё свадебное платье было не таким красивым, как сегодняшний наряд. Кстати, может у тебя остались фото с вашей свадьбы?
— Фото? — замираю.
— Свадебные? — смеется она. — В телефоне не хранишь? У меня вот в отдельной папочке в галерее…
— Аааа…
Переглядываемся с Тимуром, и я поспешно отвечаю:
— У нас не было свадьбы, как торжества. Мы… не пришли.
— Как так? — Нонна удивляется, а подошедшая только что Алёна с нетрезвой ухмылкой икает.
— Мы… ветрянкой заболели перед свадьбой, — отвожу глаза от ироничного выражения лица своего «мужа». — Оба, — добавляю.
Ну, а что ещё придумать?
— Как жаль, — пропевает Алёна.
Оставляю без внимания ее сарказм и стараюсь не вскипеть, когда она произносит при всех:
