собрались ставить крест, вдруг выяснилось, что никто толком не знает и не помнит, а чего конкретно мы там минировали? Замаячила реальная возможность подорваться на своих же минах и гранатах. После недолгого спора практически единогласно было решено ставить крест метрах в ста в стороне от места боя, а на полянку вообще не высовываться, мало ли что…
Крест поставили и, справедливо решив, что «чехи» обязательно захотят надругаться над памятью нашего погибшего товарища, Лис решил и этот памятник Пашке густо заминировать. На сюрприз для боевиков ушло четыре гранаты Ф-1, из которых повыдергивали кольца и подперли крест с четырех сторон, а так же две мины МОН-50 на растяжках и мина МОН-100 на каком-то хитром саперном шнуре. Из объяснений Лиса я понял, что этот шнур имеет внутри хитрую засадную пружинку и его нереально перерезать безнаказанно. В общем, взрыв, если что, обещал быть чуть ли не ядерным!
После всего проделанного мы дали прощальный салют, минуту помолчали и пошли в сторону брода…
***
…А вот брод приготовил для нас жесткий сюрприз.
Стоял конец мая, в горах мало того, что таял снег, так еще, видимо, прошел дождь. Фортанга разлилась и вместо красивой горной речки, которую мы наблюдали позавчера, мимо нас несся бушующий горный поток. Мост с утра мы развалили сами явно не подумав, и теперь нам предстояло либо переться много-много километров вниз по реке до следующего брода (и не факт, что там мы увидим другую картину), либо как-то умудряться переходить Фортангу здесь.
Гюрза решил, что идти далеко лениво и надо рисковать. Выбрав из всех, кого потяжелее да помоложе (выбор пал на Гарика), Гюрза забрался к нему на плечи, обвязался веревкой и таким тандемом перебрался на левый берег. Остальные перешли, держась за спасительную веревку.
В Бамуте мы тепло попрощались с журналистами. Все-таки они оказались нормальными парнями, внятными и адекватными, без завихрений, да вдобавок и не трусливыми (не побоялись ведь с нами в лес сунуться). Назавтра и нам тоже предстояло уходить из Бамута, и вечер мы посвятили наблюдению за суетой вэвэшников, любуясь, как они обустраивают себе спортивный городок.
Димыч выдал глубокомысленную истину:
– Знаешь, чем отличается солдат внутренних войск от армейского пехотинца?
– Чем?
Димыч показал пальцем на возню вэвэшников:
– А вот этим – боец внутренних войск, захватив аул и обустраиваясь, первым делом ставит себе турник. А боец пехоты, захватив аул, первым делом ставит себе бражку. Вот и вся разница…
Спорить с этим было бы глупо, Димыч прав и главное различие именно в этом.
Потери при взятии Бамута говорили сами за себя – двое убитых, пятеро раненых. И после боя – четверо ослепших от какого-то денатурата, один застрелившийся, один свалился под БМП и один пехотинец по пьяни умудрился отстрелить себе яйца… Но это нормальный расклад. При перемириях, находясь на базе, пехота скучала, и потери бывали куда как круче – до пяти жмуров в неделю. Звучит противоречиво, но пехоте на войне, чтобы потерь было поменьше, надо просто воевать… И это – факт!
Предательство
Июнь 1996 г.
…
– Мы прострелим тебе ноги и уйдем горы, выхода у нас нет!
– Не пори горячку, может еще все обойдется…
…Разговор происходит в окопах под с. Комсомольским. Положение у нас крайне неприятное, а проще говоря – хуже некуда. Всю последнюю неделю новости сыплются на наши головы непрерывным потоком и одна круче другой.
Сначала все шло нормально. 28 мая 166-я бригада вышла из Бамута и передвинулась назад к с. Комсомольское. Здесь мы заняли чьи-то укрепления, вырытые по всем правилам боевого устава сухопутных войск – окопы основные и запасные, все соединено траншеями глубиной в два метра (и не чеченскими – узкими и прямыми, а вырытыми явно нашими – траншеи просторные и изломаны зигзагами каждые двадцать метров). Блиндажи в два наката, отхожие места и те оборудованы. Плюс окопы под БМП и под танки. Тот, кто стоял тут раньше не ленился и потрудился на славу, в таких укреплениях можно отбиваться от танковых дивизий, не то что от чеченских банд. В общем, расположились на отдых уютно, комфортно и в полной безопасности. Три дня в тишине и спокойствии мы отсыпались и развлекались охотой за мышами, а вот дальше начались непонятки…
С первого июня было объявлено очередное перемирие. На сей раз перемирились в связи с предстоящими выборами президента. По радио объявили, что теперь всех врагов точно разбили и в Чечне снова мир на века… На следующий вечер посмотрели наснятое невзоровскими журналистами кино (специально для просмотра была проведена спецоперация по добыванию телевизора и движка). Кино получилось, конечно, занятное, в невзоровском стиле, боевое и героическое (Рэмбо нервно курит в сторонке). А уже с утра замполит потребовал писать объяснительные по поводу отрезанных ушей и прочего бреда.
Дальше – круче… Из штаба дошли слухи о том, что в Ханкале все наши наградные листы за взятие Бамута были успешно похерены, а к нам на разборки вылетает военный прокурор-особист. Вернувшийся с совещания Кобра подтвердил, что это не слухи, а реальность:
– Расклад такой. Во-первых, местное население после просмотра невзоровской передачи и возмущенное поведением федеральных войск, потребовало провести расследование с наказанием виновных по факту издевательств над трупами погибших боевиков, заключающихся в отрезании частей тела, а так же расследовать и другие военные преступления! Во-вторых, комбригу светило звание героя России за взятие Бамута малой кровью, а теперь светит понижение в звании и должности… И в-третьих, местные аксакалы пообещали, что на предстоящих выборах президента за Ельцина проголосует вся Чечня и весь Кавказ единогласно, если он прекратит войну, а в виде аванса и жеста доброй воли чечены требуют головы всех засветившихся в невзоровском боевике! Дело заварилось нешуточное, но сейчас все непонятно, думаю, завтра-послезавтра будет видно уже, что к чему…
На утро Димыч ушел в бригадное управление узнать свежие новости и вернулся к обеду, забитый информацией под завязку:
– Есть две новости – хреновая и очень хреновая, начну с хреновой. Местные стукачи рассказывают, что Бараев и Хайхороев платят баксы за любые данные о разведчиках «бешеной бригады». Кстати, объявлена цена за головы – по пять тысяч долларов за штуку, особенно интересуются головой в бандане с черепушками (Димыч ехидно смотрит на меня). Интересует «чехов» все – фамилии, адрес проживания, родственники и прочее. И новость очень хреновая – особист действительно вылетел разбираться на месте со всем происходящим. При себе имеет списки всех засветившихся в передаче, плюс списки разведчиков, отслуживших более полугода. И еще у него в рабочей папочке есть незаполненные санкции – ордерочки на арест! Дело пока заведено по пяти эпизодам. По утверждению местных авторитетных старейшин «боевики, убитые двадцать третьего мая у моста, решили стать законопослушными налогоплательщиками и шли сдаваться, а вы их расстреляли. Это – убийство, массовое мочилово группой лиц по предварительному сговору. Вы же не говорили им „Стой, стрелять буду!“, предупредительных выстрелов вверх тоже не было. По уголовному кодексу это высшая мера наказания». Далее, очень прокурора интересует убийство восьмидесятилетнего муллы у Гикаловского на шестое мая. Очень, кстати, уважаемый человек был, а застрелили его воины в черных косынках на броне с опознавательными знаками 166-ой бригады. Да еще старая делюга от тринадцатого декабря всплыла по поводу убийства тридцати мирных жителей в Новых Атагах и, чуть ранее, убийства старика, маленькой девочки и двух коров в Шали. Ну, и до кучи, прокурор собирается учинить разбор по поводу многочисленных мародёрств и грабежей во всех селах, через которые мы прошли за последние три месяца!
…У меня вся эта хрень в голове не укладывается:
– Ты шутишь?
– Я очень серьёзен…
– Да бред полный! Какое, нахрен, «шли сдаваться в плен»! Кто в эту дурь поверит?! А мулла под Гикаловским вообще случайно под раздачу попал. Там бой был жесткий, в засаду влетели, а старик этот с дороги уйти не успел, вот его случайной пулей и привалило. Его может сами «чехи» и застрелили… А на тринадцатое декабря начальника разведки со связистом убили, всей бригадой Новые Атаги тогда долбили, мы-то здесь при чём? Про мародёрку вообще молчу – мы что,
