Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
позволяет им восстановить нарушенный баланс. Это своего рода связь между «Я» и самостью. Символы представляют собой естественные попытки примирить и воссоединить противоположности, характерные для психики. Именно с их помощью содержимое бессознательного может быть принято сознанием. В некотором смысле символ, как представляет его Юнг, объединяет то, что разделено, и помогает нам воссоединиться с целостностью или найти единство. В таком смысле это ценный инструмент для осуществления индивидуации.
Существуют символы, подаренные природой, и есть символы, созданные культурой, хоть они часто переплетаются и культура формирует природу. В любом случае существуют вечные символы, реабилитированные школой аналитической психологии Юнга. Они принадлежат к общему наследию, передаваемому человеческой психикой, которое психиатры называют «коллективным бессознательным». Другими словами, коллективное бессознательное обращается к сознанию с помощью этих символов. Среди них мы можем выделить солнце, луну, квадрат, круг и т. д. Каждый из этих символов имеет значение, унаследованное от коллективного бессознательного. В общем, чистая энергия принимает форму или значение в символе, выраженном образом, который, если он широко распространен, участвует в коллективном бессознательном. А когда значение этого символа станет универсальным, он превратится в архетип, но к этому мы еще вернемся.
Чтобы понять символы полностью, нужно проанализировать аналогии между античными мифами и современной историей. Иногда некоторые древние символы, не совсем еще вымершие, стараются переродиться в других формах. «В настоящее время животных, драконов и других живых существ с готовностью заменяют поезда, локомотивы, велосипеды, самолеты и другие искусственные объекты» [4], – подчеркивает Юнг, ведь человек чрезвычайно далек от природы. Чтобы считаться живым, символ должен содержать элемент тайны: «Пока символ жив, он наилучшее возможное выражение факта; он жив только до тех пор, пока наполнен смыслом. Если этот смысл выйдет на свет, иными словами, если мы найдем выражение, которое лучше всего сформулирует искомую, ожидаемую или ощутимую вещь, тогда символ умрет: он будет иметь только историческую ценность» [5]. Как только символ умирает, он снова становится простым знаком.
Как мы видели, символ центра относит нас к самореализации во множестве культур. Он провозглашает одновременно нуминозный характер и загадку грядущей божественной жизни. Но он также может относиться к мировому циферблату [6] или зодиакальному кругу. Христос также является символом самости.
Вот другие примеры символов: символ огня означает жизнь, символ креста обнаруживает множество значений в зависимости от традиций. Среди других христианских символов можно найти хлеб и вино, означающие плоть и кровь Христа. В йогической традиции семь чакр являются психологическими точками, имеющими разную символическую ценность. «Они воплощают особенно сложные психологические факты, которые мы можем выразить только в символах. Следовательно, чакры имеют для нас важную психическую ценность, так как они направлены на то, чтобы сформировать символическую теорию психики» [7], – объясняет Юнг. Он сравнивает также символизм алхимических текстов с символизмом процесса индивидуации. По его мнению, психика настолько обширна, богата и сложна, что нам необходимы символы для ее представления и поиска ее смысла. Однако Юнг предупреждает, что их создание не должно быть продуктом воли, они обязаны быть спонтанными: «Символы – спонтанные, естественные продукты. Ни один гений не брал перо или кисть и не говорил себе: сейчас я создам символ» [8].
Я завершу вопрос о символе таким сильным выражением Юнга: «Ощущение символической жизни, ощущения себя участником божественной драмы дарит человеку внутренний покой. Это единственное, что может придать смысл человеческой жизни» [9]. Символы понимаются как выражение глубочайших ритмов и движений психической и духовной жизни. С одной стороны, они создают образ в сознании, с другой – раскрывают коллективное бессознательное и отсылают к архетипу. Будучи чистой энергией, они способствуют раскрытию чего-то скрытого и сверхъестественного. Они участвуют в процессе индивидуации и могут считаться мостом между человеком и божественным.
Архетипы
Латинский термин archetypum и греческий символ arkhetupon выражают общую репрезентативную модель. В 1919 году Юнг идет дальше, повторно присвоив этот термин в рамках своих исследований коллективного бессознательного: «Понятие архетипа вытекает из популярного наблюдения о том, что мифы и сказки универсальной литературы содержат четко определенные темы, которые появляются всегда и всюду» [10]. Присутствующие в мифологиях, религиях, легендах и других традиционных рассказах архетипы содержат символические темы и образы и являются частью коллективного и индивидуального наследия. Юнг добавляет, что те же самые темы можно увидеть и в фантазиях, снах и бредовых идеях, которые являются людям и в наши дни. Среди самых распространенных архетипов – герой, мудрый старик, богиня-мать, дракон, колдунья, сокровище и т. д. Однако в ходе размышлений и своих работ Юнг разработает и предложит способ различать архетип – невидимое – и его феномен во внешнем мире, архетипическое представление: «Именно эти образы и их типические соответствия я называю архетипическими представлениями ‹…› Они берут свое начало в архетипе, который сам ускользает от репрезентации, но умеет проявляться в предварительной и бессознательной форме и который стал частью унаследованной психической структуры и смог, следовательно, проявиться везде, в любое время» [11]. Это уточнение, достаточно поздно появившееся в работах Юнга, позволяет различить универсальный характер архетипа в его культурном и индивидуальном выражении. Например, Бог – универсальный архетип и для народов, и для личностей: Яхве у иудеев, Святая Троица у христиан, Аллах у мусульман, Брахма у индуистов, Логос у стоиков и т. д.
Каждый из этих образов выражает особую культурную концепцию универсального архетипа, который как таковой лишен репрезентации. Таким же образом универсальный архетип старого мудреца, обладающего высшим знанием и отдающего эти ценные советы своим ученикам, проявляется в множестве образцов современной культуры: Йода, великий магистр ордена джедаев в «Звездных войнах», мастер По в «Кунг-фу», Пай Мей в «Убить Билла», мейстер Эймон в «Игре престолов» и т. д. Поэтому такие осознанные репрезентации можно не относить к архетипам. Юнг уже уловил эту путаницу, которая впоследствии стала обычным явлением: «Я всегда замечаю, что есть недоразумение, указывающее нам, что архетип имеет определенное содержание; другими словами, мы создаем своего рода бессознательное “представление” архетипа ‹…› Поэтому необходимо уточнить, что архетипы не имеют определенного содержания; они определены лишь в своей форме, да и то в весьма ограниченной степени. Первичный образ имеет определенное содержание лишь с того момента, как он стал сознательным и, следовательно, наполнен материалом сознательного опыта ‹…› Сам архетип пуст» [12].
Чтобы лучше понять этот концепт, можно сравнить архетипы с «пустыми шаблонами» или «фонами», которые могут принимать различные формы, когда они проходят от коллективного бессознательного к сознанию. Юнг определяет их также как достаточно ограниченные «энергетические центры» коллективного бессознательного, которые позволяют развернуться множеству возможностей репрезентации. У архетипов нет определенного облика. Они являются пустыми рамками, которые оживают только тогда, когда их касается психическая энергия, и которые развиваются в соответствии со временем, культурой и образами жизни. Если архетип – пустая рамка, его можно наполнить коллективными образами и античными символами, чтобы выразить индивидуальную проблематику. По словам Юнга, «архетип становится активным и выбирается тогда, когда определенный недостаток в сознательной сфере требует компенсации со стороны бессознательного» [13].
Архетипы – это врожденные ментальные структуры, лежащие в основе сознания, но предшествующие ему. «Они непредставимые унаследованные предрасположенности или потенциальные структуры бессознательного, которые выражаются в опыте» [14], – объясняет Мария-Луиза фон Франц. Присутствуя в бессознательном человека с самого начала, они являются моделями действий и поведения и формируют основу его мысленной архитектуры. «Есть веские основания предполагать, что архетипы – это образы бессознательного и инстинктов сами по себе. Иными словами, они отражают инстинктивные модели поведения» [15], – уточняет Юнг. Они исполняют роль основных структурных форм инстинктов сознания. Лежащие в основе коллективных представлений, они всего лишь неопределенные мотивы, не наполненные репрезентациями. Их эквивалентом в кундалини-йоге могли бы быть самскары, уже существующие качества событий, которым только предстоит случиться, и определяющие бессознательные факторы [16].
Переписка, которую Юнг ведет с Вольфгангом Паули, физиком, приведет его к мысли, что природа архетипов не психическая, но скорее психоидная (полуфизическая и полупсихическая). В письме Паули 23 октября 1953 года он пишет: «Психоидные архетипы составляют часть субстанции
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
