Бернингсен предпочла кофе, а сам Зубриков и Дергень остановились на бутылочке «Душа монаха».
– Ну, Пётр, колись, – подмигнула Зубрикову Дергень, удобно устроившись в кресле.
– Было бы в чём колоться, Алла, – вздохнул Пётр Петрович.
– Не увиливай, Пётр, я тебя давно знаю и уверена, что у тебя есть готовая версия этого дела, – категорично заявила Бернингсен.
– Версия, эк куда хватила, догадки и то…
– Ну давай, давай свои догадки…
– Я тут подумал и вот какой меня интересует вопрос.
– Ну? – нетерпеливо поторопила его Дергень.
– У кого есть ключи от поликлиники? Ведь входная дверь и кабинет Поиловой были открыты.
– У Митченко, – сразу ответила Бернингсен, – она как и.о. главврача имеет все ключи.
– Ты уверена?
– Конечно, Пётр, никаких сомнений.
– Ну а ещё у кого? Например, у этого лора Крылова?
– У Крылова? Не думаю.
– А по-моему, это возможно, Пётр, – вмешалась Дергень, – Крылов запросто мог сделать дубликаты.
– Ты полагаешь?
– С него станется.
– Думаю, Алла права, – поддержал медсестру Зубриков. Но есть ещё третий вариант.
– Какой? – хором спросили гостьи.
– Ключи могла раздобыть сама Разумовская и по той или иной причине оставить двери открытыми.
– Здорово, Пётр! – воскликнула Бернингсен. – Я всегда знала, что ты голова.
– Ещё бы, столько прочесть детективов, – усмехнулась Дергень, бросив взгляд на стеллажи.
– А что ты вообще думаешь о происшествиях в нашей многострадальной 45-й? – поинтересовалась Бернингсен, делая очередной глоток кофе. – Как твоё мнение, Поилову отравили или она сама того? Кто задушил Разумовскую?
– Всё это пока вопросы без ответа, – вздохнул Зубриков. – Друзья мои, – поднялся он с дивана, – мне очевидно, что сейчас на первый план в этом деле выходит фигура Ольги Алексеевны Митченко. В связи с этим мне нужна ваша помощь.
– И поможем, – заверила его Бернингсен.
– Конечно, ты только скажи как, – поддержала начальницу Дергень.
– Я хочу осмотреть её кабинет, – сказал Зубриков.
– Не слабо, – слегка присвистнула Дергень.
– А официально это нельзя сделать, вроде бы ты со следователем на короткой ноге, да и жена прокурора обращалась к тебе.
– Я не уверен, что следователю дадут ордер, – покачал головой Зубриков, – какие основания? К тому же мне не хотелось посвящать в это дело посторонних.
– Благодарю за доверие.
– Иронизируешь, Галина.
– Ничуть, – серьёзно ответила врач.
– Поможем, – решительно опустила свой бокал Дергень. – Верно, Галина?
– Замётано, – рубанула ладонью в воздухе Бернингсен.
– Ну и молодцы, здорово, – обрадовался Зубриков. Он бросил взгляд на пустую чашку Бернингсен и, лукаво подмигнув, предложил:
– Может, винца, а, Галина?
– Ну давай, соблазнитель, – рассмеялась участковая.
Зубриков разлил оставшееся вино по бокалам, и звонко чокнувшись, друзья допили «Душу монаха».
* * *
Выйдя из прокуратуры, Котеев поехал домой – на работу не хотелось. Он был начальником – мог себе позволить. Открыв внушительной связкой ключей четыре замка на двух массивных дверях, он вошёл в прихожую, разделся, умылся, прошёл в гостиную и, достав из бара початую бутылку виски, щедро налил себе добрую порцию. Осушив стакан, Александр Васильевич буквально рухнул на софу. Силы его были на исходе, как моральные, так и физические. Запищал мобильный телефон. Бегло взглянув на номер звонившего, он раздражённо отключил мобильник. С трудом поднявшись, он выключил свет, отключил телефон, и, сняв пиджак, растянулся на софе. Минут через десять он уже крепко спал.
Проснувшись, Котеев умылся, перекусил и стал обдумывать ситуацию. Быть замешанным в дело об убийстве ему решительно не улыбалось.
«Пока наша милиция докопается до сути, пройдёт много времени, – думал он, – а для моей репутации подобная история ни к чему. Пожалуй, я проведу собственное расследование и сниму с себя подозрения. Глядишь, и от шантажиста избавлюсь. Хорошо, что я спросил, как зовут подругу убитой, с Кольцовой и начнём».
Он включил телефон и быстро набрал нужный номер. Апатию и вялость как рукой сняло.
– Сергей, это ты? Слушай, нужна помощь. Отбей мне адрес по фамилии, имени, отчеству Кольцова Вера Григорьевна. Где живёт, не знаю. Молодая? Да, лет тридцать. Может быть несколько Кольцовых, говоришь? Ладно, ты давай всю базу, я уж тут разберусь.
– Что ты задумал, Саша? – раздался встревоженный голос на том конце трубки, – опять история с поликлиникой?
– Да ты не волнуйся, Серый. Предприму небольшое расследование. Всё будет в порядке, ты только сделай, о чём я прошу.
– А это не опасно? – с сомнением спросил Сергей.
– Прорвёмся, – бодро ответил Котеев. – Ведь не впервой, а? Ну давай, не затягивай, жду звонка.
Повесив трубку, он удовлетворённо потёр руки и отправился заниматься одним из любимых хобби – слушать джаз.
* * *
Кольцова только что вышла из ванной, когда раздался телефонный звонок.
– Слушаю, – доброжелательно проговорила она в трубку.
– Вера Григорьевна? – услышала она приятный баритон. – Моя фамилия Котеев, Александр Васильевич Котеев. Мы встретились вчера в кабинете прокурора. Я уходил, а вы пришли свидетельствовать по поводу убийства вашей подруги. Вера Григорьевна, примите мои самые искренние соболезнования.
– Спасибо, – машинально поблагодарила Кольцова. – Да, я вас помню. Чем могу помочь?
– Я бы хотел встретиться с вами и поговорить. Я понимаю, что вам очень тяжело даже думать об этой трагедии, но войдите и вы в моё положение. Я попал в число подозреваемых, и мне нужно обелиться как можно скорее. А наша милиция сами знаете как работает, пока раскачается.
– Это верно, – подтвердила Кольцова, – милиция у нас такая.
– Что если я приглашу вас сегодня на ужин в ресторан, ну, например… В восемь вечера вас устроит? Ну и отлично, буду с нетерпением ждать вас.
Положив трубку, Котеев удовлетворённо потёр руки. После информативного разговора его ещё ждал ужин с молодой девушкой. Александр Васильевич начинал собственное расследование. Если бы он знал, чем оно завершится, он бы не был столь доволен.
Глава 25
Рабочий день Ялович подходил к концу. Помимо дела о поликлинике Тамара Викторовна вела следствие и по другим делам. Только в полдень она передала в суд дело об ограблении пенсионерки Ворониной в подъезде дома, где та жила. На неё напали две девицы: 18 и 19 лет и отобрали только что полученную пенсию. Другого правонарушителя, некоего Голотько, в пьяном виде пристававшего к прохожим, Ялович, учитывая его положительный моральный облик, когда он трезвый, передала родственникам на поруки. В ту среду Тамаре Викторовне осталось сделать только одно – разобраться в старых папках и сдать часть материалов в архив. Она уже почти закончила работу, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказала Ялович, недовольно взглянув на часы.
– Здравствуйте, Тамара Викторовна, – поздоровался посетитель.
– Здравствуйте, здравствуйте, – подняла на вошедшего очки следователь. – Кирилл Львович, если не ошибаюсь?
– Он самый, – подтвердил Башевич, – можно присесть?
