у Ялович меня, конечно, взволновал. Кстати, мы с ней помирились, и она согласилась не привлекать меня за дачу ложных показаний. Передавайте ей привет, – попросила Нина Анатольевна.
– Обязательно, – кивнула Седельцева.
– Продолжу. Митченко имитирует голос Нины Анатольевны, звонит на работу Котееву и приглашает его вечером в поликлинику. Он приходит настороже, но опасности ждёт только от Митченко. В поликлинике его встречает Кирилл Львович и благополучно убивает. Правда, потом появились вы, Пётр Петрович, со своими паладинами из поликлиники и чуть было не накрыли его. Но у него был свой ключ от входных дверей, и он вышел так же, как и в вечер убийства Поиловой.
– Кстати, о ключах, – вклинилась Дергень. – Вот ты, Пётр, всё акцентировал на них внимание. Но разве, чтобы открыть входную дверь нашей – 45-й, обязательно нужны ключи? Это можно сделать простой отмычкой.
– Это, конечно, так, Алла, но убийство Котеева ведь не было запланировано заранее, за несколько дней, я имею в виду. Я исходил из того, что среди наших подозреваемых нет домушников, как профессионалов, так и любителей. Впрочем, ты права, эта деталь не определяющая в деле.
– Ну а как Башевич и Митченко, хоть чуть-чуть раскаиваются? – спросила Бернингсен.
– Митченко трудно сказать, а вот Кирилл Львович вряд ли. Но это лучше спросить у следователя. Я присутствовала на допросе всего один раз.
– Ничего он не раскаивается, – хмуро сказала Башевич. – Я видела его вчера, чёрта с два он раскаялся. Да, Пётр Петрович, спасибо вам ещё, что вы так побеспокоились обо мне в тот день, когда, можно сказать, прямо вломились в нашу квартиру. Поверьте, я оценила. Не думаю, что Кирилл собирался меня отравить, было бы довольно сложно выдать мою смерть за самоубийство, но вы перестраховались, и я крайне признательна вам. Позвольте, я немного приду в себя и сделаю вам презент.
– Это лишнее, – запротестовал Зубриков.
– Я настаиваю, Пётр Петрович, но об этом потом. Нет, он не стал бы травить меня, достаточно было обвинить меня в убийствах. Подумать только, это могло бы получиться!
Вновь подошла официантка, унесла пустые тарелки и подала десерт.
– Ну а как дела у остальных? – поинтересовалась Дергень.
– У Беловой и Смирнова неплохо, – живо откликнулась Седельцева.
– Они встречаются. Я видела их на днях в кафе, воркуют, как голубки.
– Дай бог им счастья, – хрипловато проговорила Нина Анатольевна.
– А что Воронцов?
– Вот про него пока не знаю, судя по всему…
У Седельцевой зазвонил мобильный телефон, и она, извинившись, отошла в сторону. Вернувшись, она проговорила с удивлением:
– Вот ведь как бывает, только вспомнили человека, и пожалуйста. Звонил Олег по делу. Ну и сказал заодно, что Воронцова хватил инфаркт. Он в больнице.
– Так-таки хватил! – чуть ли не радостно воскликнула Дергень.
– Алла, – одёрнула медсестру участковая, – веди себя прилично.
– Слушаюсь, шеф, – рассмеялась Дергень.
– Ну а ты, Пётр, чем занимаешься? – поинтересовалась Бернингсен, – Детективы читаешь?
– Да нет, весь в политике. Тут столько всего интересного произошло. Вот, например, когда президента Ельцина госпитализировали в ЦКБ с язвой желудка, а премьер Примаков…
– Пётр, – незамедлительно перебила приятеля Дергень, – немедленно прекрати говорить о медицине за едой. Это вредно! Я, в конце концов, ещё не доела десерт.
– Полностью подтверждаю как врач, – важно надула щёки Бернингсен.
Все трое рассмеялись. Они привыкли подшучивать друг над другом.
– Ну что ж, мне пора, – поднялась Башевич. Она залпом выпила стоявшую перед ней маленькую чашку кофе.
– А вы сидите, не торопитесь. Счёт, пожалуйста, – властным тоном потребовала она у пробегавшей мимо официантки. Видимо, тон Башевич подействовал, так как счёт возник чуть ли не из воздуха. Нина Анатольевна мельком глянула в него и быстро расплатилась, оставив щедрые чаевые, что не укрылось от бдительной Дергень.
– Ещё раз до свидания и спасибо, что пришли, – попрощалась Башевич и медленно направилась к выходу. Четвёрка, оставшаяся за столом, молча, с невольным уважением, смотрела вслед этой усталой сильной женщине.
Конец.
