пора и честь знать.
Остальные последовали её примеру. Зубриков ловко и почти одновременно помог облачиться в пальто Дергень и Бернингсен. Кораблёв поухаживал за супругой шефа, а сам шеф за следователем Ялович.
Уже в самых дверях капитан Кораблёв замешкался.
– Слушайте, пока мы не ушли, я тут подумал, а что если гардеробщица отдала бы Петру Петровичу пальто без номерка или взяла бы минимальный штраф?
– Вы не знаете Марью Андреевну, капитан, – засмеялась Дергень.
– Она никому ничего просто так не выдаст! Цербер, кремень. Хотя, помнится, был один случай, да я вам расскажу… – дверь квартиры захлопнулась, и Зубриков остался один. Он медленно прошёл в гостиную и рухнул в кресло. Сил хватило только на то, чтобы предварительно включить телевизор и настроить политическую программу. Теперь он мог спокойно посвятить своё время анализу ситуации в стране и за рубежом.
Эпилог
Через две недели, сразу же после дня Советской Армии, Зубрикова пригласила в ресторан «Охота» Лидия Валерьевна Седельцева. Пётр Петрович настоял, чтобы пришли также Бернингсен и Дергень.
– Ну как я могу вам отказать, – рассмеялась Лидия Валерьевна.
Зубриков, Бернингсен и Дергень появились в ресторане чуть раньше назначенного времени. Выбрав уединённый столик у окна, троица взялась за изучение меню.
– А кто будет платить? – поставила животрепещущий вопрос Дергень.
– Ну уж во всяком случае не мы, – фыркнул Зубриков.
По такому случаю он надел свой лучший костюм и даже оставил дома палку. Дергень и Бернингсен тоже приоделись. Немного потеплело, и Алла Михайловна кокетливо, слегка набекрень, нацепила весенний берет. Бернингсен, напротив, облачилась в лучшую шубу и очень важно выглядела, особенно в своих больших очках.
Зубриков, изучавший меню, краем глаза следил за улицей. От него не укрылось остановившееся такси и показавшаяся из него, как всегда элегантная Лидия Валерьевна Седельцева. Через полминуты стеклянные двери впустили в ресторан супругу районного прокурора.
– Мы здесь, – помахала ей рукой Бернингсен.
Лидия Валерьевна улыбнулась и приблизилась к столику. Зубриков поспешно пододвинул ей стул.
– Спасибо, вы так галантны, mon cher, – улыбка Седельцевой стала ещё шире.
Она села на предложенный стул и углубилась в меню.
– Вы уже выбрали? – спросила она, закрывая меню.
– Да, конечно, – за всех ответила Дергень.
– Заказывайте, не стесняйтесь, – поощрила Лидия Валерьевна.
– А чего стесняться, – в тон ей ответила Дергень, – платить-то, как я понимаю, вам.
– А вот и ошибаетесь, – расцвела Лидия Валерьевна. – Но не волнуйтесь, вам тоже не придётся платить. Мы ждём ещё одного гостя, вернее, гостью. А вот и она.
Все взгляды повернулись в сторону стеклянных дверей. Зубриков от удивления чуть не присвистнул. Кого-кого, а Нину Анатольевну Башевич увидеть он не ожидал. Она медленно подошла к столику и негромко поздоровалась. Одета она была, как всегда, шикарно, но в её облике уже не чувствовалось былой вальяжности, гонора, хотя несомненно, угадывалась порода.
«Да, она сильно изменилась с момента нашей последней встречи», – подумал Зубриков.
Пока он разглядывал Башевич, Седельцева, опередив его, подала Нине Анатольевне стул. Та поблагодарила и тяжеловато опустилась. В этот момент подошла официантка – принять заказ. Седельцева, Дергень, Зубриков и Бернингсен заказали салат, первое, второе и десерт. Башевич лишь чашку кофе. Чувствовалось, что она подавлена.
– Спасибо, что приняли моё приглашение, – негромко проговорила Нина Анатольевна, когда официантка ушла.
– А я думал, нас пригласила Лидия Валерьевна, – удивилась Дергень.
– Это я попросила её, – лаконично пояснила Башевич.
– Я очень хотела встретиться и поговорить, особенно с вами, – взглянула она на Зубрикова.
– Я слушаю вас, – серьёзно сказал Пётр Петрович.
– Две недели назад, – тихо начала Башевич, – я была цветущей, уверенной в себе женщиной. Но вдруг появились вы, стеклянный домик разбился.
– Простите, – так же тихо ответил Зубриков.
– О, вам не за что извиняться, – подняла руку Башевич. – В конце концов, вы спасли меня. Не беспокойтесь за меня, я справлюсь и смогу начать новую жизнь. Речь не об этом. Позавчера я была у Кирилла и задала ему только один вопрос. Как ты мог? Он ничего не ответил, такое ощущение, что передо мной сидел чужой человек.
– Так бывает, – мягко заметила Лидия Валерьевна.
– Так не должно быть, – внезапно повысила голос Башевич, – во всяком случае, не со мной, – уже тише проговорила она. – Я любила Кирилла, быть может эгоистично, но по-своему любила, а он предал меня.
– Что вы понимаете под предательством, убийства или попытку свалить вину на вас? – спросил Зубриков.
– И то, и другое, Пётр Петрович, но в большей степени, конечно, второе. Негодяй, он пытался разрушить мою жизнь вместе с этой наглой, безвкусной бабой Митченко.
На какой-то момент в этой тираде вновь воскресла прежняя Башевич, но это впечатление тут же прошло.
– Подумать только, – продолжала Нина Анатольевна, – меня бы обвинили в нескольких убийствах. Да, я не ангел, но всё же и не убийца.
Принесли заказ. Все пятеро молча ждали, пока официантка расставит блюда на столе.
– Ну а что наши голубки, сознались? – спросила у Седельцевой Дергень.
– Да, всё в порядке, – кивнула Лидия Валерьевна, – сначала запирались, конечно, но потом под грузом улик и железной логики… Первой сдалась Митченко, господин Башевич держался дольше.
– Он же юрист, – в голосе жены звучало презрение. – Какая хитрая тварь, – не выдержала она. – Делал вид, что обеспечивает мне алиби, на самом деле выгораживал себя, ну и мерзавец!
– Для вас преступления мужа и то, в каком свете он предстал, явились уж совсем полной неожиданностью? – поинтересовался Зубриков.
– Безусловно, – горячо ответила Башевич. – Я-то думала, что он у меня под каблуком. Но продолжайте, пожалуйста, Лидия Валерьевна, извините, что я вас перебила.
– Ничего страшного, Нина Анатольевна. Да, они во всём признались. Всё было так, как вы рассказали, Пётр Петрович. Конечно, Митченко была огорошена вашим появлением в очереди, но, как она говорит, блестяще справилась, ставит себе это в заслугу. Что касается Башевича, то он во время приёма сидел в кабинете Митченко, так сказать, сторожил тело Поиловой. В случае непредвиденных обстоятельств он должен был действовать по обстановке.
– Например? – усмехнулась Дергень.
– Не знаю, не знаю, не хочу гадать. Итак, они вынуждены были убрать Разумовскую, которая начала шантажировать их. Что касается Котеева, тут Митченко дала маху. Она проговорилась, что он не может иметь детей. Непростительная ошибка с её стороны. Котеев чуть позже обо всём догадался. Но Митченко не стала ждать. Она позвонила Башевичу на работу, и они наскоро слепили план устранения Котеева.
– Да, я помню этот звонок, наверняка она звонила, – вмешалась Башевич. – Он тогда сказал, что ошиблись номером. Мне показалось это подозрительным, но потом я об этом забыла. Допрос
