вслепую вставить ключ в замок… и наконец у него получилось. Замок упал, и Ганеша рванулся вверх.
Чопра вынырнул из воды, которая теперь была ему по шею. Передвигаясь на цыпочках и помогая себе руками, он заскользил к подъезду.
Задыхаясь и дрожа, он с трудом выбрался из воды и опустился на площадку первого этажа, волоча за собой Ганешу за цепь на шее, как за поводок. Некоторое время Чопра просто лежал на спине, прислушиваясь к беспорядочному биению своего сердца и стуку капель дождя по воде. Он видел обеспокоенное лицо Бахадура где-то поблизости, но не слышал его слов. Его окружала глухая тишина, будто кто-то забил ему уши ватой. Чопра повернул голову. Рядом с ним, привалившись к стене и согнув все четыре ноги, стоял Ганеша. Глаза детеныша были закрыты, а хобот туго скрутился под мордой. Тело слоненка дрожало – от ужаса или холода, он не был уверен. Наконец, Чопра, пошатываясь, поднялся на ноги.
– Давай, мальчик, пойдем, – сказал он. – Давай согреем тебя.
Бахадур дернулся, словно собирался возразить, но передумал. Чопра повел Ганешу к лифтам. Они снова работали, что не могло не радовать. Хорошо, что в здании такие просторные лифты.
Все вместе они вышли на пятнадцатом этаже. Чопра открыл дверь квартиры и повел Ганешу внутрь. Слон застрял в дверях. Увидев шанс загладить свою вину, Бахадур уперся плечом в зад слоненка и толкнул. Ганеша кубарем вкатился в квартиру, прихватив с собой часть правого дверного косяка.
– Сюда, малыш, – сказал Чопра. Ганеша рухнул посреди гостиной, перед диваном, на любимый поддельный персидский ковер Поппи.
Чопра упал рядом на диван, совершенно без сил. На него рухнула пелена тьмы.
Через несколько мгновений и человек, и слон крепко спали.
Слону здесь не место
На следующее утро Поппи проснулась и обнаружила, что в ее доме поселился слон.
– Но это просто нелепо! – увещевала она мужа. Конечно, было бы хорошо оставить слона в жилом комплексе, но дикое животное в центре гостиной на ее лучшем ковре, будто живая скульптура, – это совсем другое дело.
– Безумие, – пробормотала ее мать, которая была просто ошарашена утром, когда добрела до гостиной и споткнулась о… существо. «Съехала, съехала крыша». Последнее высказывание было адресовано зятю, на которого она навсегда затаила обиду за то, что он не джагирдар Мохан Вишванат Дешмук, землевладелец и бывший жених ее дочери.
Источник переполоха лежал, свернувшись на полу, укрытый самым теплым зимним одеялом Поппи, и выглядел так, будто волнения предыдущей ночи никак на нем не отразились. Время от времени слоненок вздрагивал и, пошмыгав хоботом, чихал. Вокруг него валялись обертки от шоколадных батончиков, словно тут только что состоялся детский утренник.
Чопра хмуро глянул на жену и тещу.
– Я взял на себя ответственность за этого слона. Как и за вас обеих. Если для его собственного благополучия нужно, чтобы он остался в моем доме на день или два, так и будет. И я не желаю больше слышать об этом, – сердито добавил он, направляясь к двери кабинета.
Ранее утром Чопра отправил Бахадура в захудалый продуктовый магазинчик через дорогу за шоколадками. Бахадур вернулся не только с батончиками, но и с захватывающим дух рассказом о том, что происходит в городе.
Ливень затопил многие районы Мумбаи. Свирепость запоздавшего муссона была так велика, что внезапный подъем воды унес больше сотни жизней. На улицах лежали раздутые тела утопленников, словно мертвецы с какой-то забытой войны. Люди бросали автомобили на перекрестках и поперек дорог. В некоторых остались сидеть трупы, остекленевшим взглядом уставившись на загробный мир: вода поднялась так быстро, что пассажиры не успели даже отстегнуть ремни безопасности, когда их захлестнуло приливом. В городе царили шок и ужас, странная тишина нависла над моллами и колл-центрами, стеклянными офисами и модными ресторанами, трущобами и небоскребами. Впервые на памяти жителей Мумбаи замер.
Власти раскачивались медленно, и позже их обвинили в некомпетентности и неподготовленности. Эти обвинения они назвали злопыхательством: в конце концов, не каждый день в Мумбаи случается такое сильное наводнение.
Во дворе яркое солнце уже высушило бетон. Бахадур вытащил свою кровать на середину двора, чтобы дать ей высохнуть. От матраса валил пар, напоминая о мощи вчерашнего ливня.
Чопре уже позвонили несколько друзей, чтобы обсудить ливень. Он не находил эту тему такой увлекательной, какой она казалась друзьям. Его мысли снова были заняты событиями предыдущего дня: Кала Наяк и человек в красном берете.
Первым побуждением Чопры было связаться со своими старыми товарищами из полиции. Например, с Амитом Гошем из Департамента уголовных расследований, подразделения, ответственного за борьбу с организованной преступностью в городе. Средства массовой информации любили называть его «Мумбайским отрядом зачистки», а у полицейских оттуда была репутация героев, отправляющих в перестрелках известных гангстеров на «досрочную пенсию». Он мог бы спросить Гоша, ходят ли какие-нибудь слухи о воскрешении Кала Наяка. Но тогда пришлось бы объяснять, почему он задает такие вопросы, а ему очень не хотелось выставлять себя на посмешище перед старыми соратниками. Он представил себе, как может пойти разговор.
– Так говоришь, ты видел Кала Наяка?
– Да.
– Знаешь, что его тело было опознано и кремировано девять лет назад?
– Да.
– Были другие свидетели, которые его опознали?
– Нет.
– Вещественные доказательства есть? Например, фото.
– Нет.
– Регистрационный номер его автомобиля записал?
– Нет.
Он представил себе, что и как они будут думать. Чопра, мол, был хорошим полицейским, искренним и преданным своему долгу. Теперь он вышел на пенсию раньше времени и, как и многие другие, изо всех сил пытается справиться с той жизнью, что пришла на смену. Он просто ищет внимания, пытается остаться при деле…
Нет, Чопра не мог смириться с тем, что его коллеги будут думать о нем такое. Все, чего он добился в своей жизни, будет уничтожено. Они запомнят его не отличным полицейским, каким он и был, а типом, которому померещился призрак Кала Наяка.
* * *
Незадолго до обеда в дверь громко постучали. Чопра открыл ее, и миссис Субраманиум загородила ему поле зрения. Бахадур нервно выглядывал из-за ее плеча.
– Мистер Чопра, – чопорно сказала миссис Субраманиум, – я узнала очень тревожную новость. Я услышала, что слон, которого вы насильно поселили во дворе и поселили, должна подчеркнуть, вопреки уставу этого жилого комплекса, теперь приведен в жилое помещение. Более того, мне даже сообщили, что это существо находится в этой самой квартире прямо сейчас!
Ее голос выражал крайнее недоверие.
– Вы не ослышались, – спокойно сказал Чопра. Не в первый раз он подумал, что миссис Субраманиум своей короткой стрижкой и чопорными манерами напоминает ему Индиру Ганди.
В молодости Чопра восхищался миссис Ганди, но затем наступили годы Чрезвычайного положения. После выборов 1971 года Ганди была осуждена за нарушение избирательного законодательства, отказалась уйти в отставку, объявила президентское правление и приказала арестовать своих противников.
