Вари очень стало. Словно сердце раньше разума чего важного узнало.
— Здравствуй, хозяюшка, — всё с той же тишиной Варвара поздоровалась. Да поклонилась, как ежели б видел её кто. Не последовало ответа никакого.
Варя тогда шире дверь распахнула. Так, чтоб свет какой-никакой просачиваться всё-таки начал. Пол тогда деревянный Варя увидеть смогла. Добротный. Да стены такие же. Вроде крепкие на вид. Не сказать, чтоб гостеприимные. Да и не угрожающие. Только ещё сильнее у Вари сердце зашлось.
Против окна со светом каким-никаким Варя спину увидела. Сгорбленную. Упавшую почти на пол. На пятки замершие стекающие. Головы растрёпанной не видно почти. А то, что видно — дёргается вверх да вниз, словно рушится да из последних сил себя удерживающую. Тряска трясёт фигуру горестную, задыхается она будто да в боем внутренним бьётся. Разрывающим её изнутри.
Тоска сразу на Варю бухнулась. Глаза сами к фигуре бьющейся привязались. Боятся выше подняться, от неё оторваться. Да дух Варин будто внутри застыл. Будто холод болотный окончательно тепло человечье из неё вытравил. Голову да сердце заморозил. Тогда только Варвара смогла посмотреть, кто на лежанке перед женщиной лежит.
Профиль — резкий, с бровями крепкими. Нос в вышину стремится. Глаз только не видно — закрытые. И не шевелятся даже под веками опущенными. Как и грудь замерла — не хватает больше воздуха. Будто сама одеревенела, вместе с покрытием земляночным. И ни рука, ни нога не шелохнётся. Ровно всё лежит. Левая рука только вывернута неудобно — локтем наружу. Так и тянет Варю поправить — чтоб удобнее Тихону было.
Это его, наверное, Ведьма Болотная заколдовала. Чтоб жизнь из Тихона не ушла окончательно. Заморозила болотом студёным. Сберегла в груди где-то, что отдыхает от дыхания покуда. А потом снова расколдует. Чтоб вернулся румянец на щёки. Чтоб кожа снова цвет человечий обрела. Чтоб язык хитрый снова Варю не-красой обозвал. Или ещё как. Как угодно. Только чтоб заговорил снова. Аж до дрожи у Вари мысль эта в голове заколотилась.
А женщина меж тем на ноги поднялась. Вроде неловко, но спешно. Увидела только Варя, как вырастает её фигура, сгорбленная всё ещё. А дальше боль Варя резкую почувствовала.
В затылке сначала. Потом — в спине. И по голове будто сердце застучало. А руки будто в лапы медвежьи ей заковало — не шевельнуться.
— Чего пришла? — в лицо ей речь человеческая дохнула. Недобрая совсем. Будто ядом струящаяся. Да всё сильнее Варю к стене придавливающую.
Это женщина — что огня всполох — успела к Варе подскочить да к стене занозистой её спиной прижать.
— Сына моего и так сгубила. Чего теперь надо? Меня добить? — засмеялась вдруг ведьма смехом не добрым. — Так зря ноженьки обивала… Только не прощу я ни тебе, ни остальным такого…
Тут будто колокол над головой ведьмы развиваться начал. Из света сотканный. Глаза слепить норовящий.
— Я и сама себе не прощу, — тихо у Вари получилось ответить. Но честно. Потому, наверное, колокол и расти перестал. Только вращаться будто бы вокруг себя начал.
— Знала я, что нельзя его людям отпускать, — за руки ведьма Варвару тряхнула. Сильно — та что кукла тряпичная снова о стенку ударилась. И в глаза безумные только и посмотреть смогла.
Ниже ростом ведьма. Да по силе этого совсем не чувствуется — крепости в ней чуется поболе, чем в Варваре. Да только не силы её боится Варвара. Не от крепости её молчит да не двигается. От того, как отчаяние с ужасом в глазах да голосе плещется. Как изнутри буквально ведьму раздирает. Как мечется у ней душа израненная.
Мороз от этого всю Варвару пробрал. И с собственным, что в сердце крутится, будто отозвался. Даже про колокол позабыла. Да он меж тем мелькнул, с места сорвался да над головой Вариной в стену ударился.
Засветилось всё вокруг искрами, как если из глаз такие у кого посыпались. В воздухе покружились да и исчезли. Выгорели.
Тут голова у ведьмы неспешно на грудь опустилась. И руки разжались безвольно. Вдоль туловища повисли.
— А… Ясно… Потомок ведь Лелин… — пробормотала. — Тебя никакая магия и не берёт…
А Варя и не расслышала её будто. Снова на лежак глянула. Где Тихон лежал. И опять, будто заново, обмерла вся.
Ноги у Варвары ослабели. Голова будто на месте закрутилася. Да не в магии в этот раз дело. Это чувств — в первый раз в жизни — Варвара лишаться начала. Пошатнулась неловко. Спиной снова на стенку деревянную бухнулась — как на опору теперь. Да сама не сразу поняла, почему ведьма со всею избою вырастать на нею начала. А это Варя просто на пол стала присаживаться.
Всё ненастоящим ей показалось враз. Будто в сказке выдуманное. И землянка деревянная, и Ведьма Болотная, и Тихон. Вот сейчас очнётся Варвара, и всё как во сне окажется. Во с не ж всегда самое глупое привидеться сможет, что наяву никогда случиться не может. И этому веришь, не задумываясь даже. Покуда глаза не разлепишь да не посмеёшься над собою.
Тихо ведьма от неё отошла. Будто и не по полу шла, а по воздуху перемещалась. И бесшумно почти. Походка-то у неё лёгкая, молодая. Да и стан стройный достаточно. Ростом невелика — едва до подбородка ведь Варваре достаёт. Разве что сила в теле чувствуется не девичья.
— Уходи отсюда, — тихо до спокойно ведьма ей велела. — Нет тебе здесь места.
Варе от слов этих будто оторвало что внутри. Будто надежду последнюю израненную убирать стали. Да и злость ни с того ни с сего в душе поднялась. Ведьма — а всё туда же, будто не может ничего поделать… А дальше усталость дикая на Варвару опрокинулась. Ноги занемели. Захотела бы Варвара уйти — сил всё равно нету.
— Не уйду, — тоже ровно Варвара ответила. — Нет мне больше жизни без Тихона. Тут и останусь, покуда не помру.
Недобро ведьма на Варвару глянула. Будто взглядом задавить намеревалась. А потом и плюнула на это дело. Отворотилась, будто Варвары здесь и нет.
Как зачарованная стала Варя на женщину смотреть. Вроде и видит, и подмечает всё, а реакции на это — чуть.
Глядит Варвара, как к столу ведьма подплыла. Волосы рыжие с груди отбросила, что не мешались. Да принялась из воздуха будто на стол всякое метать — чашку большую, нож, да коренья, травы какие-то высушенные.
Ожила чуть-чуть Варвара — может, всё-таки может Ведьма Болотная снадобье лечебное сварганить? Воду живую приготовить? Надежда во всей Варваре робкая сразу затрепетала.
Ловко ведьма
