– способность
утконоса к электрорецепции. Подобный навык есть и у ехидновых, но
он не слишком полезен на суше (хотя и помогает искать
беспозвоночных во влажной почве) и у колючих родичей утконосов
выражен слабее. Видимо, электрорецепторные таланты появились еще
у общего предка ехидн и утконоса, который был, скорее всего, именно
полуводным. Кажется, к электрорецепции способны и некоторые
живущие в мутных водах дельфины. На завроморфном же маршруте
эволюции способность к электрорецепции исчезла, видимо, на очень
ранних стадиях – ни у одного из представителей лепидозавров, архозавров или черепах она так и не была выявлена. Это, повторю, вновь свидетельствует о близости млекопитающих к амфибиям (среди
которых есть обладающие этим «даром») или даже к рыбообразным
предкам. Я не говорю, что наши предки поголовно были наделены
«шестым чувством». Наоборот, скорее всего, оно всегда оставалось
довольно редким, приобретали его именно те, кому действительно
надо, кому приходилось много и подолгу охотиться в мутной воде. Но
все-таки приобретали, в отличие от диапсид и прочих ящеров.
Трудности мореходства и хозяева
мезозойских морей
Влаголюбивость наших предков делает просто удивительным тот
факт, что в мезозое синапсидами так и не были заселены океаны.
Причина этого могла крыться также именно в способе размножения.
Как уже сказано, предки ехидн, видимо, не могли закреплять
потомство на теле, оставаясь полуводными животными. Но что делать, если детеныши крепятся к телу уже весьма основательно? Такие
проблемы встают перед сегодняшними сумчатыми – из всего их
многообразия так и не выделились специфически водные виды.
Крайне робкое исключение из правила – водный опоссум, сумка
которого может герметично закрываться, а детеныши – одни из самых
быстрорастущих среди всех сумчатых. И исключение весьма условное: степень специализации к водной среде, достигнутая не только китами, сиренами
и
ластоногими,
но,
видимо,
даже
менее
специализированными гиппопотамами, остается для сумчатых на
сегодня чем-то из области фантастики. Утконос имеет счастливую
возможность избежать проблем, с которыми сталкиваются сумчатые, –
яйца можно оставить на берегу (хотя самка и проводит с ними много
времени), но и утконос не может переселиться в океан, так как, во-первых, должен делать кладку именно на земле, во-вторых, не может
оставить ее без присмотра и вынужден долгое время проводить рядом
с ней.
Это лишь моя фантазия, но можно представить, что, в частности, именно полуводный образ жизни мог стимулировать каких-то древних
плацентарных к тому, чтобы окончательно отказаться от сумчатости и
перейти к вынашиванию детенышей в утробе (показательно, что у
утконоса сумка тоже отсутствует). Жизнь вблизи водоемов, возможно, помогла им «познакомиться» и с первыми (во всяком случае, первыми
начавшими свое победное шествие по планете) покрытосеменными
растениями. Конечно, после этого эпохального события плацентарные
еще долго оставались насекомоядными. Вносить разнообразие в свою
диету они начнут только в самом конце мезозоя, а скорее даже уже в
кайнозое[70]. На это указывает постепенное исчезновение генов, ответственных за выработку ферментов, расщепляющих хитин
насекомых. Я бы все же остановился именно на границе мезозоя и
кайнозоя как на важнейшем рубеже начала смены диет: все-таки, скорее всего, генетические изменения шли за изменениями в
поведении и образе жизни, а не наоборот. И тем не менее то, что
плацентарные еще миллионы лет после знакомства с цветковыми
растениями предпочитали уплетать всякое членистоногое, не значит, что знакомство с цветковыми на плацентарных никак не сказалось.
Цветковые – это не только вкусные плоды и листья, это еще и масса
насекомых, поедающих эти листья и опыляющих эти растения, то есть
это в любом случае новая еда! И да, помимо плацентарных появлением
цветковых воспользовались и многие другие млекопитающие. Именно
на конец мелового периода, на время после широкого распространения
цветковых растений, приходятся, согласно данным за 2011 год, два
пика видообразования млекопитающих[71]. Именно териевые
млекопитающие (и в их числе плацентарные) в это время
дифференцируют особенно активно…
И все-таки, увы, причины, подтолкнувшие будущих плацентарных
стать плацентарными, неизвестны. Их могло быть множество, первые
плацентарные могли появиться не на берегах речушек и озер, а
наоборот – в засушливых районах, или на высокогорьях, или в
приполярных широтах, в общем, любые достаточно суровые условия
жизни могли стимулировать развитие плацентарности. Если бы
действительно первые плацентарные селились по берегам пресных
водоемов вообще и озер в частности, их останки находили бы в
несметном количестве: донные отложения
