хмыкнув, Змей откупорил следующую, и в тот же миг рядом с первой бочкой упала вторая — добромирова. Витязь вытер усы.
— Доброе вино, — похвалил он, — жаль только, что мало его, и распробовать не успею.
Взялся за новую бочку.
Ярослав беспокойно переступал с ноги на ногу. Поединок на мехах с чудищем из Железного царства, кто бы мог подумать. На что интересно рассчитывает Добромир? Змей не человек, так ли уж легко перепить его? Вон как ловко бочки-то осушает. Правда противник его вроде бы пока не отстаёт. Только надолго ли это? К тревоге постепенно примешивалось любопытство. Кто победит?
Обоими поединщиками было выпито уже немало. Щёки Добромира порозовели, а во взгляде Змея появился лёгкий оттенок добродушия.
— А ты крепок, богатырь, — Ярославу показалось, что язык гада начинает заплетаться, — на ногах ещё держишься. Но всё равно скоро тебе конец.
Вновь забулькало льющееся в змеиную глотку вино.
— Поглядим ещё, кому конец, — отозвался противник.
Жеребец недовольно зафыркал: воздух был уже прямо-таки пропитан винными парами. Сам Ярослав хмельных напитков почти не пил, и не понимал, что приятного люди находят в выпивке, вид пьяных вызывал у кощеева сына отвращение и злость. До чего мерзкий запах! Чихнул, встряхнулся всем телом как после купания. Дышать невозможно! А этим двоим хоть бы что.
Десять бочек, вынесенных из погреба, опустели, сторож снова полез под мост. Гораздо медленнее, чем в прошлый раз. Обнадёживающий признак, тем более что противник его даже не пошатывается.
После десятой выпитой бочки крылья Змея начали подрагивать он никак не мог прижать их ровно к спине.
— Эй, неси ещё! — крикнул Добромир, пожалуй, громче, чем следовало, — я только-только во вкус вошёл!
— С-сей-час…
Ярослав опять фыркнул, но не раздражённо, а со смешком. Сдаёт кощеев страж, определённо сдаёт. Да и залпом бочки осушать слишком опрометчиво.
Из-под моста высунулась змеиная голова, затем верх крыльев. В этот раз сторож полз рывками, часто останавливаясь, чтобы передохнуть. Две бочки скатились с его спины, одну из них сразу подхватил Добромир.
— Ты чего добром-то разбрасываешься? — сердито произнёс он, — а ну как треснула бы, вино бы пролилось? Нехорошо.
Змей прошипел в ответ что-то невнятное, опустил на камни остаток ноши. Долго вглядывался в пробку, прежде чем вытащить её зубами. В три глотка справился с содержимым, потянулся за второй, потом взялся за третью. Но не успел даже приложиться к ней: по длинному телу пробежала дрожь, крылья обвисли, вино вылилось из накренившейся бочки. Стукнуло о камни деревянное днище. Змей вытянулся на брюхе, и больше не шевелился, только бока поднимались и опускались. Добромир с лёгким удивлением покосился на противника, подошёл, встряхнул за крыло.
— Эй, ты уснул что ли?
Сторож даже не трепыхнулся.
— Точно, уснул, — подвёл черту богатырь, — стало быть, я выиграл. Ай да я! Победил-таки чудище! Поехали, Ярик, путь свободен.
Ярослав мотнул головой. Подошёл к ближайшей бочке, ударом копыта столкнул её с берега. Над поверхностью воды взметнулось пламя, пепел ушёл на дно. Добромир присвистнул.
— Ишь ты… Вода горит. Ты правильно придумал, нам лучше следов не оставлять. Вдруг сюда кто из слуг кощеевых наведается.
Пустые бочки сбросили в реку, полные богатырь втиснул в пространство между аркой моста и берегом.
— Ну вот, сказал он, отряхивая ладони, — теперь можно ехать. Ведь можно, а, друг?
На этот раз жеребец кивнул.
— Тогда едем.
Витязь немного пошатывался, видно не так уж легко далась ему победа в поединке на мехах. Взялся левой рукой за повод, прихватив прядку гривы, правой за путлище у самого стремени.
— Что такое: держу крепко, а стремя всё равно туда-сюда раскачивается, — проворчал парень, — ногой не попадёшь. Врёшь, всё равно поймаю! Ага, поймал!
«Только бы сесть сумел, — подумал Ярослав, — а там уж не свалится, не позволю».
Добромир сел в седло, взял повод. Сидел он крепко, и конь быстрым шагом пошёл по мосту, на другой берег Огненной реки. Всадник слегка покачивался вперёд-назад.
— Вот видишь, Ярик, а ты сомневался, что одолеем Змея! — голос загремел прямо над ухом жеребца, тот невольно наклонил голову, — хорош же у Кощея сторож: такого простого испытания не выдержал! Уж теперь-то нам никакие преграды не страшны! Ты говорил, на заставе в Железных горах люди служат? Так с ними куда легче справиться. Давай, брат, шагай резвее, нужно скорее туда добраться! Но, живей, живей!
Богатырь несколько раз довольно сильно ударил каблуками по бокам лошади. Ярослав недовольно замотал головой, скрипнул зубами. «Больно, между прочим, — сердито подумал он, — не понимает что ли, что мне больно?»
Добромир запел какую-то песню, судя по всему, боевую. Это уже было совсем некстати. Ярослав остановился, поднялся на дыбы, и затем, уже опустившись на все четыре ноги, резко поддал задом. Всадник не успел откинуться назад, и вылетел из седла. Сел на земле, потряс головой, с удивлением взглянул на жеребца.
— Ты чего это, буланко? Устал что ли? Ладно, давай передохнём малость.
Он принялся рассёдлывать коня. Как только богатырь снял уздечку, Ярослав принял человеческий облик.
— Послушай, Добромир. Ты человек сильный и стойкий, как я погляжу, но это не значит, что нужно шум поднимать. Твой голос, небось, уже на заставе слышно!
— Ну так и что? Пусть только явятся сюда, уж мы их…
— Перестань. Их там не двое и не трое, даже не пятеро. С десятком дружинников не справишься в одиночку. А я не смогу тебе помочь, если буду в конском обличии и под седлом, не смогу в человека превратиться. Нам с тобой нужно быть тише воды ниже травы, иначе конец.
— Ладно, понял. Что-то я и впрямь слишком разошёлся, — богатырь сконфуженно опустил глаза, — извини, если что не так.
— Едем дальше, — произнёс Ярослав, — до сумерек успеем гор достичь, переночуем у озера, а поутру в путь. Если сумеем мимо заставы проскочить, считай, полдела сделали, тогда и дуб заветный найдём, и кощееву смерть.
— А птицы-дозорные нас не заметят? У коршунов глаза зоркие.
— Мы поедем не по дороге, а по горным тропкам. Из тех, по которым дружинники ездят. На них и одинокий всадник не диво. Правда можем наткнуться на разъезд, но тут уж как повезёт.
— Справимся как-нибудь с дружинниками, — махнул рукой Добромир, — едем!
Глава четырнадцатая. Железные горы
На следующее утро Добромир проснулся сильно позже обыкновения, сел, помотал головой, потёр виски.
— Доброе утро, — приветствовал его Ярослав, — хотя скорей не очень доброе.
— Это верно, недоброе. Хотя бывало и хуже.
— Неужели? Разве мыслимо выпить больше, чем на вчерашнем хм… поединке?
— Можно и больше. Ох, голова как
