был и плох? — ухмыльнулся Рин одним уголком губ в щемящей сердце знакомой самоуверенной манере. Будто глодающий его страх внезапно замер и отступил на полшага.
— Был более, чем плох. Бесил и раздражал одним своим видом, — рассмеялась я, наконец выдохнув и позволив себе пересесть с кресла к нему на диван, не совсем рядом, но близко. Рин улыбнулся и вдруг сразу же нахмурился.
— Ты ела сегодня что-нибудь? — спросил он серьезным, чуть ли не учительским тоном. Я не успела перестроиться с его расслабленности на серьезность и зависла, пытаясь вспомнить то, чего он от меня хочет узнать.
— Нет. Нет, не успела. Мы еще можем попасть на ужин в Малый зал, — сверившись на всякий случай с ментальными часами, ответила я, подумав, что он, скорее всего, тоже ни крошки не смог проглотить сегодня.
— Если ты хочешь, можно поесть прямо здесь, вдвоем, — предложил Рин. Я заверила, что совершенно не против никуда не идти, не делать дела и не видеть людей, на что Рин, не сдержав смешка, махнул рукой в сторону журнального столика. Он тут же стал значительно выше, максимально удобной высоты по отношению к дивану, слегка увеличилась площадь столешницы, и на ней тут же появились всевозможные блюда и закуски. Хрустящий ржаной хлеб, порезанный ровными кусками, мясная тарелка, изящно и тонко сервированная бужениной, вяленым мясом, различными колбасами, два закрытых клошами плоских блюда тушеного филе индейки с овощами, отдельно свежие овощи, два вида миниатюрных канапе, два пустых бокала, два стакана с соком и солонка с перечницей. И это все… он сотворил в антимагических браслетах.
— Я впечатлена, — тут же пробуя микробутерброд, оценила я и вкус еды, и уровень магического мастерства, и выдающиеся способности Рина в выборе ужина.
— Безмерно рад, — отозвался он, тоже принимаясь за еду. — Знаешь, когда ты не говоришь ничего поперек, я даже не знаю, что выдумать, — вдруг признался он. — Почти всегда, не успею я еще придумать, что бы сказать или сделать, как ты тут же выдавала, что именно я не должен сейчас вытворять, и естественно, именно это и происходило.
— Хочешь сказать, это я виновата в твоих приколах? — притворно возмутилась я. — А если взять те, о которых я не подозревала?
Рин тихо рассмеялся в стакан с соком, тоже, видимо, припомнив случаи с падением книг на мою голову в библиотеке, и мою подстроенную им учебу игре в карты на деньги, где потом пришлось за выигравшего драить туалеты, потому что денег у меня не было. И будоражащий сок в моем стакане перед важным экзаменом, и много еще чего, что однозначно не я сама выдумала.
— Ну, в чем-то я и сам был хорош, признаю, — легко сдался он.
— Например, во всём, — перебила я его фразой, которую вовсе не собиралась говорить. Это сейчас я была ему благодарна — за веселье, обычное студенческое шалопутство, которое было в моей жизни исключительно благодаря Рину, но тогда бесилась похлеще любой хашры. После этих слов он даже сразу перестал смеяться, хмыкнув, с сомнением глядя на меня. Явно так не считал.
— Хочешь выпить? — наконец прервав паузу, вдруг спросил он. Я вопросительно подняла бровь, недоумевая, где пропустила момент, в котором он перешел к решительным действиям. А потом заметила бокалы. И как ловко он провернул тему с ужином. И вдруг поняла, что настоящий повод зайти был далеко не таким простым, как казался. Видя мое сомнение, Рин подстегнул: — Пить тоже надо уметь, мышь.
Скажи он это два дня назад, до снятия заклятия, через пятнадцать минут я бы уже сидела в обнимку с унитазом. При чуть более тонком подходе — лежала с ним в постели, выхлестав все, что мне готовы были бы предложить. Но сейчас у меня имелась уникальная возможность решить, чего я просто по-человечески хочу.
— Пожалуй, можно. Немного, — осторожно согласилась я. Не сомневаюсь, что у нас с Рином когда-нибудь что-то будет. Когда-нибудь в ближайшее время, потому что заставлять его еще ждать — это значит ставить новый таймер на бомбе вселенского масштаба. Легче во мне все же пробудить связь, чем уничтожить ее в нем, потому что магии Д'энии меня никто не научит — ее придется постигать самостоятельно. Некстати вспомнились слова Дикса о том, что я должна не о спасении мира думать, а о собственном наслаждении. Но мысли о нас в таком ключе… были непозволительны всю мою жизнь.
Я честно не знаю, когда все пошло не так. Ведь была же нормальным ребенком, пусть вместо куклы в руках всегда было деревянное древко, и тяжелая «отеческая» забота Алуа рисовала мне чисто мужские нормы морали и чести. Однако всегда была Ладара с ее простыми, пусть часто не беззаботными лекциями, были служанки в возрасте и их молодые сменщицы со своим видением женского сексуального мира и вообще места девушки в обществе. Я знала, как это все происходит, и возможно, будь у меня больше времени, тоже не избежала бы познания некоторых удовольствий. Не будь заклятия, многое могло бы сложиться иначе в моей жизни.
Глава 21. Прошлое
Ресана пришла ко мне нервная, аж подрагивающая, одним своим видом выгнала стихийниц из комнаты и снова принялась чеканно критиковать мои советы. Я с уже подергивающимся глазом выслушивала ее, тогда еще исключительно надеясь на обоюдную выгоду в виде отлипшего от меня и прилипшего к ней наследника престола.
— Я тебе что говорила не делать, если Ринсдей пригласит тебя в свою комнату? — гневно вопрошала я после ее отчета о проделанной работе по «моим рекомендациям».
— Не спать с ним, — заученно и грустно отозвалась она.
— А ты… хххашшшшра… — я прошипела ругательство, — что сделала?
— Переспала, — Ресана виновато повесила нос. Хоть сама понимала, что накосячила, горе луковое.
— Я тебе сто раз говорила — залезешь к нему в постель, всё, конец всем нашим стараниям, — к тому моменту усилия уже действительно объединились и почти приносили успех. Рин под каким-то предлогом позвал Рес к себе, она должна была помочь ему в его выдуманном вопросе и уплыть вдаль, как карасик между пальцев. Вместо этого она пошла, и не знаю какими там способами, но Ринсдей умудрился законопатить в ее красивой головушке все мои предупреждения. —
